Теперь нам остается только смотреть.

Гаснет свет. Гомон затихает, но не прекращается, пока миз Уиттакер не выходит на сцену. Она начинает суровым тоном:

– Добро пожаловать на открытие недели колледжей и карьеры! Мы уже поговорили с отдельными учениками, планирующими сорвать сегодняшнее выступление. Напоминаю, что подобная выходка не обойдется без последствий. Я уверена, что вы примете правильное решение. Отстранение от занятий не поможет вам поступить в колледж. – Потом она улыбается и представляет мистера Макинтайра. Бла-бла, успешный венчурный инвестор, бла-бла, огромное влияние на самые инновационные мировые компании, бла-бла, вы сможете многому научиться, бла-бла, и даже попасть на стажировку, бла-бла, гордость всего города, бла-бла, и отец нашего выдающегося квотербека, Джоша Макинтайра!

Джош встает и машет. Садиться обратно он не торопится, и я начинаю нервничать.

Когда мистер Макинтайр поднимается на сцену, миз Уиттакер отдает ему микрофон, но мы уже успели его отключить. Я с удовлетворением наблюдаю, как мистер Макинтайр шевелит губами, но из динамиков не доносится ни звука. Он хмурится и стучит по микрофону пальцем.

– Прости, пап, – громко говорит Джош, играя на публику. – Добро пожаловать в старшую школу Секвойя-Парк, где непредвиденные технические трудности сорвали не одну презентацию. – Он поворачивается и одаривает актовый зал ослепительной улыбкой. – Но я справлюсь и без микрофона. Меня ведь всем слышно?

Все смеются, даже сам мистер Макинтайр. Легко очаровать слушателей, когда ты симпатичный белый парень. И вдобавок прекрасный футболист и сын местной знаменитости. Все прямо-таки жаждут тебя полюбить.

Мистер Макинтайр жестом просит, чтобы кто-то помог ему с микрофоном.

– Нет, пап, сейчас моя очередь. Я хочу кое-что сказать.

Мистер Макинтайр посмеивается и делает шаг назад. Он думает, это такая шутка.

Джош оборачивается к зрителям и улыбается, будто вспоминая о чем-то.

– Всю свою жизнь я преклонялся перед папой. Мама умерла, когда я был совсем маленьким, и мы остались вдвоем. Мы всегда поддерживали друг друга.

Марк наклоняется к нам и шепчет:

– Что он делает?

Мы с Тией обмениваемся настороженными взглядами и разводим руками. Я каждой клеточкой своего тела ощущаю близость Марка. С тех пор как мы поцеловались, я старалась делать вид, что ничего не было. Пыталась сосредоточиться на подготовке к этому дню. Я даже не спросила его, в какой колледж он решил поступать и как прошел разговор с его родителями. Честно говоря, рядом с ним у меня так судорожно колотится сердце, что я ни на чем не могу сконцентрироваться.