– Почему обязательно надо где-то застревать? – проворчала мать с неприличным корейским акцентом, от которого ей никак было не избавиться.
– Извините.
Кенсуке прижал кошку к груди. Он чувствовал, как бьется ее сердце, – равно как и его, часто стучащее после пробежки до машины. Мальчик даже немного запыхался.
Сидевшая рядом с ним старшая сестра Киоко – тоже в строгом черном одеянии, резко контрастировавшем с ее обычной рабочей формой: розовым свитерком и почти белыми брюками, – шепотом поддразнила:
–
Кенсуке проигнорировал ее выходку. Сестра поглядела на него с беспокойством, пытаясь заметить хоть какую-то реакцию. Но тут увидела кошку, и в ее глазах появилась досада.
– Ох, Кен, зачем ты притащил сюда эту кошку?
Отец тут же дал по тормозам. Оба родителя повернули головы:
– Кенсуке!
– О чем ты только думал? Взял и подобрал уличную кошку! – возмущалась мать.
– Но у нее кровь! У нее разбита челюсть… Ей срочно нужна помощь!
– Кенсуке, это не твоя кошка. Отнеси ее туда, где нашел, – твердо велел отец. – Сейчас же.
– Но
– Кенсуке, отнеси ее обратно. Быстро!
Отец, как всегда, был невозмутим и хладнокровен. Несмотря на то что слова мальчика явно задели его за живое.
Кенсуке открыл дверь и соскользнул с белого кожаного сиденья. Закрыл за собой.
– Киоко, там, на сиденье, крови не осталось? – спросил отец.