Если чувство направления не обманывало его, коридор шел параллельно путям, на промежуточном уровне между надземным вокзалом и подземной станцией, на которой Рикардо побывал несколько дней назад. Но он понятия не имел, куда этот коридор может его привести.

Обнаружив в одной из комнат груду перепачканных кровью тряпок, Меццанотте возликовал. Призрак, должно быть, остановился, чтобы обработать свой кровоточащий нос, что, вероятно, задержало его. Но была и плохая новость: на земле больше не было капель крови. Призраку удалось остановить кровотечение.

Рикардо побежал с новой силой. Через несколько минут он достиг поворота. Перед ним была металлическая дверь. Инспектор открыл ее. Темные лестницы вели вверх и вниз. Три возможных направления – и ни одного знака, который показал бы, в каком из них пошел Призрак. Проглотив ругательство, Рикардо собирался продолжить путь по коридору, но его внимание привлек шум где-то внизу. Держа фонарик перед собой, он начал спускаться по ступеням. В конце первого пролета луч фонарика выхватил из темноты движущуюся тень.

– Эй, стоять, полиция!

Воздух разорвал грохот выстрела, и из стены рядом с его головой вырвалось облачко пыли и бетонных осколков.

«Господи, да он вооружен, – подумал Меццанотте, прислонившись к стене с колотящимся сердцем. – Еще несколько сантиметров, и он вышиб бы мне мозги».

Рикардо выдернул пистолет из кобуры – хотя, пока у Призрака был ребенок, он не мог открыть ответный огонь – и с предельной осторожностью продолжил спуск. Достиг лестничной площадки. Лестница продолжалась дальше, но небольшая дверь рядом с ней была приоткрыта. Меццанотте проскользнул внутрь, оказавшись в непроницаемой темноте. Он почувствовал странный запах – смесь пыли, нафталина и кто знает чего еще. Протянув руку перед собой, наткнулся на что-то. На ощупь это напоминало атласную ткань. Занавеска, штора, что-то в этом роде… Как только Рикардо отодвинул ее в сторону, чтобы пройти, он заметил краем глаза справа от себя человеческую фигуру, очень близкую и нависающую над ним; одна рука была занесена для удара. На чистом инстинкте инспектор крутанулся в ту сторону и выстрелил. Голова силуэта буквально разлетелась на тысячу кусков, а остальное тело осталось неподвижным, стоящим в той же позе. Меццанотте направил на него свой фонарик. Это был манекен, одетый в богатую красно-белую церковную мантию, с поднятой в благословляющем жесте правой рукой.

– Но… Но что… – пробормотал Рикардо.

И тут он все понял. Когда-то Колелла, вскоре после перевода Рикардо в «Полфер», указал ему на приспущенный портшез вдоль Главной галереи, сказав, что это вход в старый музей восковых фигур, который уже несколько лет как закрыт. Меццанотте даже побывал там однажды в детстве, хотя почти ничего не запомнил. Он шел туда неохотно, потому что его должен был сопровождать отец, но, получив срочный вызов в полицейский участок, тот отправил его туда с дежурной няней. В общем, Рикардо только что снес голову восковому Папе Римскому. Какому именно, сейчас сказать было невозможно.