Пожилая женщина вздрогнула от неожиданности.

– Да, конечно. Я сама видела, как он получил эту рану. Это случилось в школе. Амос бегал по классу и упал, ударившись о край парты. Повсюду была кровь – рассечение оказалось глубоким; потребовалось несколько швов, чтобы зашить его. Помню, меня очень впечатлило, что он тогда не проронил ни слезинки.

Лауру охватило чувство освобождения, настолько сильное, что от него кружилась голова. Это действительно были Амос и Лия Фелнер – те двое детей, которых она видела на вокзале, и теперь в этом уже не могло быть ни малейших сомнений. О простом совпадении речь уже не шла. Она не сошла с ума. Это был конец долгого кошмара.

* * *

Когда женщина с криками ворвалась в офис «Полфера», Меццанотте сидел за своим столом в комнате для офицеров. Он только что вернулся из насыщенного событиями патрулирования и хотел перевести дух хоть на несколько минут. В тот воскресный вечер на вокзале царил полный хаос. Помимо обычной суеты, связанной с возвращением людей с выходных, поломка циркуляционных систем в районе станции Ламбрате вызвала целую цепь задержек и отмен рейсов, и успокоить пассажиров, измученных бесконечным ожиданием и противоречивой информацией, распространяемой информационными табло и громкоговорителями, оказалось далеко не простой задачей для сотрудников железнодорожной компании. Именно в таких случаях хроническая нехватка персонала в отделе ощущалась сильнее всего.

– Помогите! Мой сын, они забрали моего сына! Помогите мне, пожалуйста!

Эти крики вырвали Меццанотте из его кресла. Вместе с несколькими коллегами он прошел по коридору к входу. На одном из пластиковых сидений в зоне ожидания сидела рыдающая женщина. Вокруг нее уже образовалась толпа полицейских. Женщина лет сорока, в антрацитовом летнем костюме с пятнами крови на одном плече, с дизайнерской сумочкой и дорогой прической, чередовала рыдания и бессвязные фразы в объятиях старого Фумагалли, который уговаривал ее успокоиться. Кто-то протянул ей бутылочку воды, из которой женщина сделала маленький глоток, кто-то – бумажный носовой платок, которым она сначала вытерла слезы, а затем шумно высморкалась в него. Тем временем прибыл комиссар Далмассо. Взяв ситуацию в свои руки, он принялся расспрашивать женщину.

Лавиния Поли, сорока двух лет, дизайнер интерьеров, разведена. Возвращаясь из Гардаленда[29] с семилетним сыном Маттео и прибыв на вокзал с опозданием более чем на час, они вышли из поезда последними, потому что ребенок захотел в туалет. Они ехали в последнем вагоне, и в конце платформы 12 уже никого не оставалось. Синьора Поли отправилась в путь, взяв за руку своего уставшего и хнычущего ребенка. Вскоре после этого она почувствовала, что ее грубо схватили сзади. Нападавший пытался утащить ее за собой, зажав ей рот, но ей удалось ударить его локтем в лицо. Кровь на ее одежде – это его кровь, она полилась из его носа или рта – неважно. В ответ он с силой оттолкнул ее, в результате чего женщина упала лицом на платформу.