Открыл кладбище на пять минут раньше положенного времени.

Под гнетом рассеявшихся иллюзий я стоял у могилы Эммы и думал, кто мне поможет похоронить ее дочь. Внезапно меня озарило.

Часто рельеф местности сам подсказывает нам, что делать. Так случилось с цементной плитой между ее и соседней могилой. Я вспомнил день, когда в ее серой пыли обнаружил следы лежавшего здесь человека, возможно, уснувшего, наверное, это Офелия провела ночь рядом с матерью, чтобы изведать незнакомые ей детские привычки. Подсказка. Все, казалось, сходилось на этом месте, на цементной плите, ожидавшей тело, белый квадратик на карте, который предстояло затушевать. Без промедления я взялся за дело. Вернулся на склад, загрузил тачку нужными материалами и вернулся к могиле. Выложил кирпичную стену в конце цементной плиты, уповая на ритуальность жестов, подсказывавших дельные мысли.

Еще раз подумал о Марфаро. В силу наших доверительных отношений и, главное, в силу своей профессии он, наверное, меня бы понял, если бы я рассказал ему всю историю, задал бы, конечно, пару вопросов, но в конце концов все же помог. Вопрос заключался в том, когда он появится, если вообще появится, он не сидел днями на кладбище. А у меня времени было в обрез, и что бы я ни предпринял, закончить надо сегодня вечером, после закрытия кладбища.

Закончился раствор, я отправился месить новый и, срезая путь, пошел между могил и мимо той, которая прославляла несостоявшуюся вечность Илии. Меня озарило. Я направился к могиле малышки Артемизии, он был там, несостоявшийся Сирано, сводил счеты с угрызениями совести.

Я подошел и положил ему руку на плечо. Он посмотрел на меня вопросительно.

– Мне нужна твоя помощь.

Он повернулся и посмотрел на меня, и я увидел отражение своего лица в его темных очках.

– Пойдем, увидишь.

Мы подошли к столу в покойницкой и остановились. Я посмотрел ему в глаза и стал по одному снимать покрывала, пока не дошел до последнего. Откинул край, и он увидел лицо.

Реакция Илии была для меня неожиданной: он закрыл лицо руками и заплакал, знак того, что их связывала нить крепче, чем я думал.

– Отравилась. Я нашел ее здесь, когда открыл кладбище.

Он подошел к ней и ласково погладил.

– Вы ведь были друзья?

Он кивнул.

– Вот и у тебя есть причина помочь мне ее похоронить.

Он посмотрел на меня вопросительно и бог весть о чем подумал, но, главное, с какой стати хоронить ее должен я? Разве у нее нет родных? И к чему вся эта спешка, эта таинственность? Может, у него в голове мелькнуло подозрение, что я причастен к этой смерти, что я спровоцировал ее, и даже если сам не убивал, то сейчас должен скрыть следы преступления.