– Конечно. Для меня смысл верности в самой любви. То есть если я что-то или кого-то люблю, значит, мне другого просто не нужно.

– Весьма скользкий подход. – Артём насмешливо покосился.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что в нем нет никакой определенности. Я думал, что люблю ореховый торт из «Венецианского пекаря» ровно до тех пор, пока не попробовал его у Миры Борисовны.

– Это неправильное сравнение.

– Очень даже правильное. Получается, ты верна мне лишь потому, что пока не встретила никого получше. – Еще один взгляд, но уже вопросительный.

– Артём, это смешно. Не понимаю, откуда в тебе постоянно эта ревность? Я же никогда не давала повода и до тебя даже ни с кем не целовалась.

– Именно поэтому! – внезапно вспыхнул он. – Вдруг тебе захочется узнать, каково любить кого-то другого? Вот я, например, знаю, что с тобой мне лучше всего. А ты не знаешь и в один прекрасный день можешь захотеть это проверить.

– Да не собираюсь я ничего проверять. – Взяв его под локоть, я прижалась к плечу. – Как ты вообще мог такое подумать?

Впереди показался встречный свет. Артём смотрел на дорогу.

– Забыл, что я загадала на кольцо? Так что я тебя точно никогда не разлюблю.

Он одобрительно кивнул:

– Ладно, допустим.

– А ты меня?

Вместе с ироничной улыбкой на его лице появилось демонстративное выражение усталости, будто я говорила об этом постоянно, но на самом деле прежде я ни разу сама не спрашивала про любовь.

– Никогда не разлюбить – так скучно звучит. У меня от одной мысли внутренняя паника начинается.

– Но хотя бы до лета ты же сможешь меня любить? До июня и моего дня рождения?

– До лета смогу.

Выпустив его руку, я отвернулась, потому что слезы потекли сами собой и я испугалась, что Артём их заметит.

Но он все равно заметил и, тут же притормозив, свернул на темную обочину.