Талант, ум, усердный труд – все это помогает, но ничего не улучшает твое письмо быстрее, чем отчаянная потребность в признании. Это не вполне здоро́во, когда твое понимание собственной значимости неразрывно связано с твоей работой, но в этом отчасти причина моего успеха.

Что ж, по крайне мере, эта конкретная компульсивная потребность делает вас продуктивным.

Это верно. Но опять-таки я не знаю, насколько это продуктивно – писать твиты в три утра после 14 часов на «Сообществе». Очевидно, писать для телевизионной комедии, получившей признание критиков, для меня недостаточно. Очевидно, мне все равно нужно, чтобы совершенно незнакомый человек сказал мне, что я смешной, в три утра[100].

Стала ли эта компульсивная потребность писать шутки в любое время дня и ночи сильнее за годы?

На самом деле раньше было хуже. Когда я познакомился со своей женой Мэри, мне было 22 года, и я жил как сумасшедший человек. В моей спальне на всех стенах было что-то написано. Они были исписаны идеями для шуток. Храни бог эту прекрасную женщину. Помню, я впервые лично пошел в офис The Onion в 2000 году, Мэри с особой внимательностью переписала каждое слово, которое было написано у меня на стене, на лист бумаги и покрасила мои стены в белый. Это была самая милая вещь, которую кто-либо для меня когда-нибудь делал.

Она – моя жизнь. Я так сильно ее люблю, и на то есть миллион разных причин. Моя жизнь была в полном беспорядке, пока в ней не появилась Мэри. По сей день если она уезжает на неделю, я мгновенно регрессирую. Спустя три часа после ее отъезда вдруг весь пол в моей комнате становится усыпан едой и я почему-то голый. Это пугает.

Вы когда-нибудь задаетесь вопросом, что будет с комедией через сто лет? Я часто думаю, что для нас она, возможно, будет совершенно не поддаваться расшифровке.

Я даже не уверен насчет того, что случится через 10 лет. Все так быстро меняется. Но, в конечном счете, это не имеет никакого значения. Для меня комедия – это выражение того, что у меня внутри. А человеческая природа всегда будет оставаться прежней.

Так или иначе, я всегда буду писать, потому что это самая здоровая вещь из того, что я умею делать. В эмоциональном плане я – полная катастрофа. Есть множество вещей, о которых я предпочитаю не думать, личных вещей (с которыми мы все сталкиваемся), и комедия помогает мне быть в наилучшей форме для борьбы с ними. Это приносит облегчение.