«Строчка, написанная любимой рукой»
Хотя у коллекционирования автографов древние корни, но лишь в конце XIX века оно из занятия аристократии превратилось во всеобщее увлечение. В коллекцию мог попасть кто угодно, но чаще речь шла о крупных именах в политике, науке и культуре. Обычно приходило почтительное письмо с просьбой дать автограф и написать несколько строк. Кому-то внимание публики льстило, Толстому нет. Ответить на письмо с рассуждениями на жизненно важные темы он подчас считал своим долгом, но того, кто просил фото с автографом и коротким личным приветом, ждал холодный прием. Единственным человеком, которого радовали усилия автографилов из Северных стран, был неведомый яснополянский филателист. На письмах из архива Толстого не осталось ни одной почтовой марки!
Честь открыть охоту за автографами Толстого выпала О. Й. Ларсену из Бергена. Все образованные норвежцы считают Толстого самым крупным автором столетия, льстил Ларсен по-немецки, и поэтому ему, естественно, захотелось включить подпись Толстого в свое собрание (12.11.1889). Соотечественник Ларсена, семнадцатилетний учащийся торговой гимназии Олаф Хальворсен (Кристиания) подозревал, что писатель отправит его письмо прямиком в корзину для бумаг, но все равно ему хотелось попросить автограф (04.02.1890). В действительности же риска, что письмо могут скомкать и выбросить, не было – все письма передавались в архив. Странно скорее, что послание Хальворсена, этого «norwegischer Bewunderer» (норвежского поклонника) Толстого, адресованное «The author Leo Tolstoy, Esq., St Petersburg or elsewhere in Russia» вообще пришло. Юный Олаф не получил желаемый автограф, но спустя два месяца предпринял новую попытку (28.04.1890). Отправил то же письмо по такому же неверному адресу: «Herrn Grafen Leo Tolstoy, St Petersburg». На этот раз понадобилось шесть русских почтовых штемпелей, прежде чем письмо попало на стол в гостиной Ясной Поляны. Ответа не последовало, однако позор тому, кто сдается. Хальворсен, уже двадцатилетний, не прекращает усилий (23.03.1893). Адрес по-прежнему «Petersburg», но тактика изменилась. Ведь автограф можно получить, попросив писателя ответить на вопрос! К примеру, что он думает о спиритизме? Хальворсен кое-что читал по этой теме, но он никак не мог определиться. Это надувательство? «Ответом» стало неумолимое «б. о.». Четвертое, последнее, письмо Хальворсен подписал «Ihr ergebener norwegischer Bewünderer» («Ваш искренний норвежский поклонник»). Не помогло.