В пропорциональном же отношении доля земель под хлопком составляла в среднем около 7–9 %, в то время как под продовольственными культурами – 71–77 % от всех посевов[265]. И такое соотношение сохранялось вплоть до самого конца XIX в. В отчете относительно ситуации с хлопком в провинции Берар за 1878–1879 гг. сообщалось, что «поля в этом регионе настолько хорошо освоены, что дальнейшее увеличение посевов хлопка возможно только за счет других культур, а этого вряд ли стоит ожидать» [МакАлпин 1974: 679].

В основе пассивного, инертного поведения крестьян, не желавших перенимать новые методы ведения сельского хозяйства, лежали натуральный характер хозяйства, увеличившийся, но все еще слабый товарооборот и, как следствие, необходимость постоянно заботиться о продовольственных запасах, недостаточность свободных средств для инвестирования в рискованные, с точки зрения крестьян, предприятия, зависимость от поставщиков семян, закупщиков сырья и т. д. При отсутствии в индийской деревне реальных экономических стимулов для переориентации крестьянского хозяйства на новые формы ведения хозяйства, мероприятия англичан, носившие демонстрационный и рекомендательный характер, оказывались неэффективными. Требовались более действенные рычаги воздействия, которыми английские чиновники не располагали или которые не желали применять. Билль о мошенничестве с хлопком был единственным случаем вмешательства властей в дела индийского производства. Но этот билль носил ограниченный характер. Бомбейское правительство, обеспокоенное нежелательным вмешательством в дела индийских крестьянских хозяйств, требовало от чиновников крайне осторожно его использовать[266] и подчеркивало, что смешивание различных сортов хлопка, которое крестьянин находил выгодным в коммерческом отношении, не могло рассматриваться как преступление и не подпадало под его действие. Майор Дж. Белл, уполномоченный по Западному Берару, в письмах первому помощнику резидента Хайдарабада сокрушался, что «билль о мошенничестве более не действует в Бераре»[267] и считал ошибкой то, что «он поддерживал его отмену»[268]. Власти считали, что наличие такого закона было оправдано только в исключительных условиях, в которые была поставлена английская хлопчатобумажная промышленность в годы сырьевого голода. Теперь же, когда кризис миновал, налог на торговлю хлопком создавал искусственные преимущества американскому сырью на мировом рынке. Единственное, на что могли рассчитывать чиновники – это на свой авторитет как представителей верховной власти, что поначалу оказалось действенным и объясняло первоначальный успех программы. Однако со временем, как только крестьяне понимали, что не обязаны подчиняться указаниям чиновников, они немедленно возвращались к привычным способам хлопководства, сводя все усилия чиновников к нулю.