«При этом здоровое тело, – пишет Аристотель, – получается в результате следующего ряда мысли у врача: так как здоровье заключается в том-то, то надо, если тело должно быть здорово, чтобы было дано то-то, например, равномерность, а если нужно это, тогда требуется теплота (согревание); и так он размышляет все время, пока не приведет к последнему звену, к тому, что он сам может сделать. Начинающееся с этого момента движение, которое направлено на то, чтобы телу быть здоровым, называется затем уже создаванием… Там, где процесс идет от начала и формы (то есть причин, В.Р.), это мышление, а там, где он начинается от последнего звена, к которому приходит мысль, это – создавание»[368].

Вполне в аристотелевском духе полет человека концептуализировался теперь в следующем умозаключении: птица летает потому, что у нее есть крылья, которыми она машет; если бы у человека были крылья, то и он бы летал. То есть, двигаясь в мышлении, нашли последнее звено – крылья, которые уже могли быть созданы человеком (техником), выяснившим причину полета. Сегодня мы понимаем, что данная концептуализация неверная, поэтому и практические усилия в этом направлении не могли привести к успеху. Но еще Леонардо следует данной концептуализации и тоже терпит неудачу.

Наконец, в культуре нового времени развитие естественных наук и инженерии позволяет выйти на идею полета, как использование сил и процессов природы (подъемной силы крыла, действия мотора и винта). А социальный заказ на летательные аппараты, в конце концов, приводит к интенсивным поискам и успешному решению задачи.

Судя по этому примеру, а также многим другим, замысел создания новой техники, как правило, складывается в сфере культурного видения, обусловлен последним. Потребность и функция идут вслед за замыслом и возможностью его реализации. Но после того, как удается создать успешно действующий новый образец (изделие), именно потребность и функция диктуют тиражирование технических изделий или их модификацию.

Почему же техника, как значимое явление культуры была осознана так поздно, не раньше XVIII–XIX вв.? И почему она играет такую роль в нашей культуре? Тут все дело в «концептуализации» техники, то есть ее культурном осмыслении. Концептуализация техники, вероятно, возникает вместе с ней самой, поскольку в культуре каждое явление должно быть осмыслено – понято и выражено в языке. Тем более, техника, создававшая для человека реальность, по преимуществу позволяющую ему выжить и успешно действовать. Понимание и выражение техники в языке необходимо и для нащупывания правильных действий человека. В архаическом мире это особенно заметно.