Радикально отличались от предыдущего периода подходы к работе с компартиями региона и группами, которые могли стать их основой. Стремление «дать ориентацию коммунистическому движению» региона на практике означало прямое участие в руководстве выработкой политической линии партий и в формировании их руководящих кадров; создании новых компартий; преобразовании партий и групп, симпатизировавших Коминтерну, в организации, по идеологии и организационным принципам полностью соответствовавшие установкам III Интернационала.

В сравнительно короткое время ЮАСКИ сумел установить или восстановить регулярные связи с большинством компартий континента. Интенсивность этих связей и степень влияния региональной структуры Коминтерна на партии зависела от многих причин. Мексиканская секция III Интернационала, например, всячески избегала контактов с Буэнос-Айресом[1305]¹ и предпочитала общаться с Москвой напрямую, используя сложившиеся формы связи. Более того, КПМ (и подконтрольная ей Всеамериканская антиимпериалистическая лига) вполне самостоятельно действовала на всем континенте по тем направлениям, которые считала для себя приоритетными. Это вынуждало Кодовилью жаловаться, например, в Москву на Г. Мачадо [1306], который адресовал свои просьбы о помощи для Сандино «всему миру, прежде всего к аргентинским социал-демократическим депутатам, не обращаясь при этом ни к нашей партии, ни к нашему Секретариату, чтобы договориться с нами об организации эффективной помощи»[1307].

Практические последствия подобной позиции КПМ не могли не проявиться в континентальном масштабе. Так, компартии Кубы и Центральной Америки, установив связи с Буэнос-Айресом, предпочитали тем не менее сохранять более тесные отношения с Мехико и Нью-Йорком. Ни одна из национальных секций III Интернационала не упускала возможности поддерживать и прямые контакты с Москвой. В одновременном существовании параллельных связей было заложено очевидное противоречие, ведь большинство партий в соответствии с условиями императивного мандата, полученного ЮАСКИ от руководства Коминтерна, подчинилось юрисдикции его региональной структуры. При этом, правда, ни Латинский секретариат ИККИ, ни высшие инстанции Интернационала, несмотря на данные ими ЮАСКИ полномочия, не настаивали на безусловном подчинении всех латиноамериканских партий Буэнос-Айресу. Не имея в тот момент возможности для создания дополнительных региональных структур в Новом Свете (или не ощущая потребности в этом), Коминтерн молчаливо признавал статус-кво. Отношения между партиями и центром коммунистического движения по-прежнему не укладывались в единую схему, и в III Интернационале были вынуждены считаться с реальностью, хотя именно в этот период начинает развиваться тенденция к унификации отношений, в конечном итоге закончившаяся ничем.