Отношения Мариатеги и Коминтерна долгие годы являлись предметом полемики между разными течениями в историографии. Открытые недавно архивные документы позволяют внести ясность в дискуссию. Нельзя не согласиться с утверждением Ю. П. Гаврикова о «заметном уважении», проявлявшемся в III Интернационале к перуанскому марксисту. Однако и подвергнутый им критике Л. Кастильо вовсе не был «дезинформатором», распространявшим «утку» о «выговоре», полученном Мариатеги на Первой конференции компартий Латинской Америки. Вряд ли можно говорить о «конфронтации» «Амауты» с Коминтерном: он не считал, что его взгляды противоречат позиции ИККИ, а пытался решать проблемы зарождающегося в Перу коммунистического движения, учитывая национальные особенности. Но не так после VI конгресса думали функционеры Коминтерна. И если действительно, как указывает Ю. П. Гавриков, Э. Равинес «делал все для того, чтобы в ИККИ на первом плане было его имя, а не имя подлинного руководителя партии»[1628], то надо признать — почву для того, чтобы внедрить это представление создали коминтерновские функционеры.
Главное расхождение Коминтерна с группой «Амаута» проявилось достаточно быстро. Они по-разному понимали возможности формирования компартии в специфических условиях Перу. Нельзя считать позицию III Интернационала примитивно догматической с самого начала. Лучшее доказательство толерантного подхода к этому вопросу проявилось при приеме в Коминтерн новых партий на VI конгрессе. Отдал дань сомнениям и Кодовилья, который хотел получить разъяснения из Москвы: нужно ли создавать компартию, которая сразу станет целью реакции в странах, где существуют партии типа лейбористской или социалистические партии возглавляются коммунистами, подчиняющимися политике Коминтерна; создавать ли компартии в таких странах, как Перу, «где существуют революционные социалистические группы и где социализм еще не скомпрометирован парламентаризмом, или же под социалистическим знаменем надо проводить коммунистическую политику?»[1629]
Но еще перед континентальной конференцией компартий ЮАСКИ стал занимать все более критическую позицию по отношению к взглядам Мариатеги на вопрос о форме существования коммунистической организации в Перу. Кодовилья настаивал на необходимости проведения четкой грани между понятиями «социалистический» и «коммунистический» и в принципе, и в названии партии. Внимание перуанских сторонников Коминтерна обращалось на то, что «знамя социализма служило и служит для сокрытия всех предательских актов социалистических вождей, для изменения социальных целей партии, то есть наличествует тенденция все большего объединения рабочей аристократии, мелкой буржуазии и интеллектуалов, в то время как коммунистические партии приобретают все более пролетарский характер как в силу своего социального состава, так и в силу своей идеологии» [1630]. И вывод отсюда уже делался со ссылкой на Ленина («конкретные условия той или иной страны вовсе не могут быть аргументом против создания коммунистической партии») однозначный — в Перу необходимо создать именно компартию, придать ей четкую идеологию, а в борьбе она обретет гегемонию в народном революционном движении[1631]. И хотя Кодовилья все время писал, что все это будет