1612, март — Присяга казацких таборов под Москвою Псковскому «Вору» Сидорке — Лжедмитрию III

Апрель — июль — Переход отрядов нижегородского ополчения в Ярославль, деятельность земского «Совета всея земли», сбор сил ополчения

Август — Приход ополчения князя Дмитрия Михайловича Пожарского и Кузьмы Минина под Москву, бои с литовским гетманом Яном Карлом Ходкевичем

22–26 октября — Бои объединенного ополчения князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого и князя Дмитрия Михайловича Пожарского за освобождение Москвы от гарнизона польско-литовских войск

Несостоявшаяся уния

Несостоявшаяся уния

  истории бывают странные решения, обусловленные минутой, объяснить которые потом не удается столетия. Какие поляки в Кремле, зачем они там, возмущается национальное чувство одних и — радуется других. В 1995 году в Польше была издана книга «Москва в руках поляков», содержащая дневники и записки многократно упомянутого на страницах этой книги Николая Мархоцкого и Самуила Маскевича (а был еще Иосифа Будило и секретари Яна Сапеги). Все они побывали в московском Кремле в 1610–1612 году (Сапега даже умер там в сентябре 1611 года), а потом оставили свои свидетельства об этом невероятном, используя любимое слово недавних времен, «судьбоносном» периоде нашей истории. Казалось бы, навечно «к позорному столбу» (эта лексика уже из истории чуть поглубже) надо «пригвоздить» эту «семибоярщину», допустившую такой национальный позор. «Измена боярской знати»[534], договорившейся с гетманом Станиславом Жолкевским о призвании на русский престол королевича Владислава — так писали в школьных учебниках. Действительно, Боярской думе и «седмочисленным боярам» во главе с князем Федором Ивановичем Мстиславским досталось от историков. Еще сравнительно недавно академик Л.В. Черепнин тоже писал, что «признание царем Владислава явилось актом антинациональной политики московских правителей»[535]. В любом случае, человеку, не посвященному в хитросплетения Смутного времени (а иногда даже и хорошо в них разбирающемуся) трудно объяснить разумность такого выбора, когда в Москве оказался гарнизон польско-литовских войск, а в Кремле правил его глава Александр Госевский.