— Нет. Нет, нет и нет.

— Да ладно тебе!

— Нет. Если тебе так не терпится убежать от себя, то вообрази, с какой скоростью ты будешь убегать от меня.

— Ладно. Хорошо. Как скажешь.

Пусть катится. Динамщица. Бекки — типичная динамщица.

— Возможно, когда-нибудь мы возьмемся за руки… возможно.

Она захлопывает дверцу и отправляется к своей бабуле. Я сижу в пикапе и матерюсь. Вытираю губы рубашкой, тру изо всех сил, чтобы уничтожить память о ее губах.

— СУЧКА! — кричу.

Уже темно. Лежу голышом в постели, злой и одинокий; если про стояк можно сказать «задумчивый», то у меня как раз такой. Решаю эту проблему очевидным способом.

Дождь утих, земля и асфальт умыты дочиста. Слышу, внизу мама ругается с Арни насчет того, в котором часу он залезет в ванну. Сон — единственный пристойный выход из положения — приходит быстро.

Утром ко мне под дверь прибегает Арни, человек-будильник. Распевает:

— «Бургер-барн», «Бургер-барн».

— Зараза, — говорю себе и спешно выпрыгиваю из кровати. Проспал.

Под стенами собралось, наверное, сотни две человек всех форм и габаритов; каждого я знаю лично. Мы с Арни наблюдаем из пикапа. Поблизости расхаживает отец Такера с видеокамерой и запечатлевает праздник. Сам Такер, в фирменной шляпе «Бургер-барна», стоит посреди новоиспеченного персонала. На целую голову выше среднестатистического работника.

Произносятся речи. В воздухе витает характерный запах бургеров и картофеля фри. Втягивая его ноздрями, Арни потирает живот; я говорю:

— Арни, имей терпение.

— Я кушать хочу! Кушать хочу!

— Ты не выйдешь из кабины.