— У-у-у… У-у-у…

В холодильнике стоит торт, хранящий память о нашем дауне, который своими толстыми пальцами выковыривал из него крем, а после безуспешно пытался упаковать коробку заново. Крем содран, считай, полностью. Дебил завывает и хнычет, но я его не отпускаю.

— Ты знаешь, сколько стоит этот торт, Арни? Знаешь, сколько? Тебе этого не понять, — мягко говорю я. — А знаешь, почему тебе этого не понять?

Арни настойчиво пытается вырвать руку.

— Эй! Ты знаешь, почему тебе этого не понять?

Он хищно впивается зубами мне в запястье, и моя левая рука отвешивает ему затрещину. Разжав зубы, Арни валится на пол. Ударяется головой о металлическое мусорное ведро.

— У-у-у-у-у-у…

Сжимает затылок своей грязной башки. Пытается сесть, но не тут-то было: я резко и точно пинаю его в грудь. Отлетает и ударяется головой об пол. Не издает ни звука. У него шок. Мало-помалу начинает хныкать.

— Залезай в ванну, сучонок мелкий, встал и пошел!

Но Арни не двигается. Нависаю над ним и за руки тащу по коридору; он брыкается, чиркает ботинками по стенам.

Дотащив его до лестницы, сурово говорю:

— Наверх. Пошел наверх.

Арни не двигается.

Хватаю его за волосы — живо вскакивает.

— Наверх.

Толкаю его в зад — ни туда ни сюда. Получает от меня тычок в спину. Бью все сильнее и сильнее, пока он не делает первый шаг. И останавливается. Получает тычок удвоенной силы. Делает еще шаг. И еще.

— Ой, — повторяет, — ой.

— Шевелись, Арни.

Отодвигаю дверь душевой и заталкиваю его на поддон. Выпятил нижнюю губу, стоит столбом.

— Раздевайся, — говорю.