8. Телефон, находящийся во внутренних покоях дворца, снять, телефонные сношения допускать только по телефону в комнате дежурного офицера в присутствии последнего или штаб-ротмистра Коцебу.

9. В случае необходимости вызова врача — специалиста из Царского Села и Петрограда таковых следует допускать во дворец при постоянном сопровождении дежурного офицера.

10. Все продукты, доставляемые во дворец, должны быть передаваемы оставшейся во дворце прислуге в присутствии дежурного офицера и штаб-ротмистра Коцебу, на обязанности которых является не допускать никаких разговоров относительно внутренних лиц дворца".

Как видим, Корнилов установил тюремный режим для Государя, Царской Семьи и всех преданных людей, оставшихся во дворце.

Часто говорят и пишут, что генералы, мол, должны были это делать, так как все, включая воинские части, были "настроены враждебно к Царю и монархии вообще". Это ложь. По корниловской инструкции караул во дворце впредь должны были занимать по очереди все запасные полки и батальоны гарнизона. От бывшего Собственного Конвоя должны были назначаться только конные дозоры для охраны Царского Села и его ближайших окрестностей, посты от дворцовой полиции немедленно снимались.

«Это распоряжение, по-видимому, прошло не совсем гладко, так как представитель Исполнительного Комитета, совершивший через день вооруженный рейд в Царское Село, рассказал в воспоминаниях, со слов царскосельских стрелков, что они "чуть не с боя заняли караул", так как "сводный гвардейский полк ни за что не хотел сменяться". Кологривов рассказывал, что "сводный батальон готовился встретить ожидавшегося Царя с подобающими почестями, но был сменен за четыре часа до приезда Государя". "Батальон, — рассказывал Кологривов, — как один человек, отказался впустить их (новую охрану, назначенную Корниловым — В.К.) за решетку дворца и... выкатил пулеметы. Но Царица попросила к себе полковника Лазарева (сменившего арестованного генерала Рескина) и... пришлось преклониться перед судьбой: "Не повторяйте климата французской революции, защищая мраморную лестницу дворца...»^{446}

О придирках и безобразном поведении Керенского, этого "наилучезарнейшего" из Временного правительства, пишет Жильяр:

«25 марта. После обедни Керенский объявляет Государю, что он принужден разлучить его с Императрицей, что Он должен будет жить отдельно и может видеть Императрицу лишь во время завтрака и обеда, при условии, чтобы разговор велся исключительно по-русски. Чай Они тоже могут пить вместе, но в присутствии офицера, так как в это время нет прислуги.