Если мы попытаемся соотнести развитие японской культуры со стадиями изменения человеческой душевности, мы обнаружим, что эта культура существенными своими чертами относится к стадии, предшествующей еще стадии развития души рассудочной. В те времена, из которых пришел к нам японский национальный характер, человечество развивало душу ощущающую, те области душевной жизни, которые сильно связаны с органами чувств. Можно сказать, что в то время развивались в человеке душевные способности, связанные по своему характеру с определенными органами чувств. Это не значит, что какие-то органы чувств были у народов этого культурного круга сильнее развиты, чем у других людей. Речь идет об областях душевной жизни, ведь люди, с особым вниманием относящиеся, например, к зрению или к слуху, к впечатлениям, поступающим от этих органов чувств, будут вести себя иначе, чем люди, более равнодушные к этим впечатлениям, хотя это не значит, что у таких внимательно относящихся к визуальным или слуховым восприятиям людей глаза будут больше, или уши будут лучше слышать.

Из черт японской культуры прослеживается тот орган чувств, который развивается особенно сильно в японской культуре. Это периферийный орган чувств, близкодействующий орган чувств, склонный к точному и совершенному ощущению малых деталей, отличающийся при этом строгой ограниченностью, замыкающий - скорее, чем открывающийся наружу, но при этом гомогенный. Это орган чувств, легко контактирующий с внешней средой, но при этом подчеркивающий чувство индивидуальности, отличности от других. Это чувство - осязание, этот орган - кожа.

Если на более поздних стадиях культурной эволюции греки и римляне развивали такие способности души рассудочной, как скульптурное ощущение понятий (греки) и волевая проработка политической жизни (римляне), то японцы с удивительной силой раскрыли характер кожи, осязания как органа человека, - того, что несет осязание душе человека. Другие народы той культурной эпохи, к которой принадлежит японская культура, развивали другие органы чувств.

Рассматривая ситуацию, сложившуюся в связи с вестернизацией Японии, мы снова обнаруживаем картину, отмеченную выше в связи с историей отмены крепостного права. В этом отношении мы встретили на Западе частное крепостное право, на Востоке - государственное владение лично свободными крестьянами. В России, стоящей между этими двумя мирами, мы нашли пагубное для нее в этом отношении сочетание черт: западное свойство частного рабовладения сочеталось в России с узаконивающим это положение дел государством, вмешивающимся в эти частные отношения. То же происходит и с экономическим развитием России. Запад характеризуется развитием наук и производства, частной инициативой и свободой личности, не связанной в существенных чертах своими проявлениями с государственной жизнью. Восток развивает экономическую инициативу государства, здесь властвует коллективная этика, экономика есть оплот силы государства и воспринимается прежде всего в этом качестве, а вовсе не как основа благосостояния граждан. В обоих случаях Запад и Восток своим, специфичным для каждого региона образом решают возникающие проблемы - крепостное право на Западе достаточно быстро было отменено, на Востоке не возникало, экономическое развитие независимо идет на Западе и достаточно совершенно копируется на Востоке. Россия находится посредине, между этими полюсами, в ней сочетаются западное частное рабство с государственным узаконением этого рабства, западные представления о собственности, индивидуальная этика и индивидуальная инициатива с попытками государства подмять развитие экономики, руководить им, основываясь на способах, принятых в государственно-правовой сфере.