Пролив отпугнул бы и озорных мальчишек, но выбора не было, и лодка бесстрашно запрыгала меж ходячих ледяных гор, крушивших горы стоячие.
«Стремительные приливные и отливные течения… несущие массы мощного льда, дробящиеся о многочисленные стамухи… делают переход этим проливом очень серьёзным. 18 часов почти непрерывной физической работы затратили мы на эти 25 вёрст, перебираясь по быстро движущемуся льду, переплывая внезапно открывавшиеся каналы и полыньи, несколько раз вытягиваясь на стамухи, чтобы избежать ледяного напора» —
«Стремительные приливные и отливные течения… несущие массы мощного льда, дробящиеся о многочисленные стамухи… делают переход этим проливом очень серьёзным. 18 часов почти непрерывной физической работы затратили мы на эти 25 вёрст, перебираясь по быстро движущемуся льду, переплывая внезапно открывавшиеся каналы и полыньи, несколько раз вытягиваясь на стамухи, чтобы избежать ледяного напора» —
записал Колчак в отчёте Академии.
На докладе в Иркутске он был чуть откровеннее. В реферате читаем:
«При обыкновенных условиях, по словам докладчика, трудно представить, как можно с моря выбраться на такую стомуху не только самим, но и вытащить шлюпку… Членам экспедиции не раз приходилось, выполнив аналогичную операцию, удивляться самой возможности выполнения её»[162].
«При обыкновенных условиях, по словам докладчика, трудно представить, как можно с моря выбраться на такую стомуху не только самим, но и вытащить шлюпку… Членам экспедиции не раз приходилось, выполнив аналогичную операцию, удивляться самой возможности выполнения её»[162].
Как бы представить, что стоит за этими строчками? Попробуйте вообразить себе, что на Балтике сырая зима, что вас семеро, и вы должны через весь Питер, от Гражданки за Ручьём до Старого Петергофа, провезти автоприцеп весом в 1200 кило, причём тяги, кроме вас, никакой. Зато есть (если вы можете это представить) вот что — танки, широкой волной идущие, толкая друг друга и опрокидываясь, круша столбы и углы домов, поперёк вашего хода. Грохоча, танки идут от Обухова (где Колчак родился в 1874 году и вырос) к Финскому заливу. Цепляйтесь за них, толкайтесь от них и радуйтесь, если занесли они вас всего лишь на Петроградскую сторону (где в доме 3 по Большой Зелениной улице Колчак, вернувшись с японской войны, поселился с Софьей Фёдоровной, где он впервые надел капитан-лейтенантские погоны и взял на руки сына). Пока вы катите груз вдоль Большого проспекта (где Колчак конкой ездил на службу) к Тучкову мосту, танки выкатывают на вас из переулков всё ленивее, а когда вы, еле живые, вытянете свой крест на набережную Шмидта (когда она звалась Николаевской, здесь, возле 12-й линии, Колчак учился в Морском корпусе, а позже преподавал рядом, в Морской академии), то с восторгом увидите, что танки застыли.