«на пятый день похода мы сделали маленькую остановку. Бируля с непривычки сильно устал[203]… Так как я убедился, что единственный способ дойти до Гольчихи (ближайший населённый пункт — Ю. Ч.), это — идти впроголодь, то здесь же бросил всё то, что превышало нашу потребность… Убавляя свою провизию до минимума, я не решился обидеть собак, так как в них — весь наш успех».

(3) Прямо на палатку шёл медведь, но путникам не хотелось вылезать из спальников на мороз.

«Я крикнул: „Расторгуев, медведь идёт“. „Так точно, ваше благородие, медведь“. Я вышел из мешка, ружьё было наготове и убил медведя».

«Я крикнул: „Расторгуев, медведь идёт“. „Так точно, ваше благородие, медведь“. Я вышел из мешка, ружьё было наготове и убил медведя».

(4) «Стал ощущаться недостаток сухарей, их было взято всего 2 пуда, но они очень быстро выходят. Они очень вкусны и отсыпая себе порцию, думаешь, нельзя ли утащить ещё один сухарь»[204].

(4) «Стал ощущаться недостаток сухарей, их было взято всего 2 пуда, но они очень быстро выходят. Они очень вкусны и отсыпая себе порцию, думаешь, нельзя ли утащить ещё один сухарь»[204].

Склад на Диксоне (который простоял без дела много лет) Коломейцев устроил наилучшим образом, затем съездил в Иркутск договориться о доставке угля на Лену и там произнес цитированный выше доклад.

Степан Иннокентьевич Расторгуев

Всерьёз упрекнуть его можно, но, по-моему, только в одном: прибыв в Петербург, он явился в АН и сделал так, что уже принятое Академией решение о втором складе было отменено. Вот его собственные слова:

«Предприятие было сложное. Гарантировать успех, что я доставлю уголь на Котельный, никто не мог… И даже, заплатив такие деньги, можно будет пройти на Котельный, но не найти места, где зимует „Заря“».

«Предприятие было сложное. Гарантировать успех, что я доставлю уголь на Котельный, никто не мог… И даже, заплатив такие деньги, можно будет пройти на Котельный, но не найти места, где зимует „Заря“».

Аргумент детский, но, услыхав его, академики вдруг решили, что отпущенная сумма (75 тыс. руб.) слишком велика, поскольку «превзойдёт стоимость самой „Зари“» (Коломейцев. Русская полярная…, с. 368).

Можно было за полцены доставить баржу с углем в устье Лены, куда «Заря» пришла бы сама, но этот вариант Коломейцев тогда, в АН, не назвал и вскользь упомянул его только через 30 лет, живя в эмиграции[205].

Чисто психологически его понять можно: голодный поход и молниеносно созданный склад привлекли к Коломейцеву внимание, и сам вице-адмирал Макаров предложил ему командовать ледоколом «Ермак». Отказаться и ехать для услужения ненавистному Толлю? На это мало кто способен. А уж аргументы всегда найдутся: «Чего хочется, в то и верится» — гласит пословица.