«…— я просил Коломейцева зайти ко мне и сказал ему, что хочу ещё раз обсудить, как следует, угольный вопрос. Мы хотим теперь на основании расчётов нерационального потребления угля в течение прошлого лета рассчитать его потребление в наступающем году….» и вдруг окончание: «Я вынужден отказаться от поездки на Хатангу!».

Пятиточия означают, по всей книге Толля, купюры, сделанные Эммелиной Толль, вдовой учёного. Она объяснила в послесловии: «Я опускаю, как несущественное, подробности совместной жизни участников экспедиции». Для нашей темы они как раз очень существенны, и, к счастью, тему опущенного разговора сообщил Коломейцев.

Коломейцев в кают-компании «Зари»

Коломейцев. Толль и Бируля. 1900 год

В отчёте Академии и в докладе Географическому обществу он, как было принято, о конфликте умолчал, но ещё до этого, когда обида была свежа, проговорился на докладе в Иркутске. Вот это место в изложении референта:

«Барон Толь собрался в поездку… Уже всё было готово, когда командир „Зари“ выразил протест, спросив начальника экспедиции — считает ли он вполне обеспеченным своё возвращение к экспедиции? Барон ответил отрицательно. Тогда лейт. Коломейцев напомнил ему пример Нансена, которого… упрекали за его известное рискованное предприятие, вдвоём с Иогансеном. Барон Толь решил отказаться от этой поездки»[193].

«Барон Толь собрался в поездку… Уже всё было готово, когда командир „Зари“ выразил протест, спросив начальника экспедиции — считает ли он вполне обеспеченным своё возвращение к экспедиции? Барон ответил отрицательно. Тогда лейт. Коломейцев напомнил ему пример Нансена, которого… упрекали за его известное рискованное предприятие, вдвоём с Иогансеном. Барон Толь решил отказаться от этой поездки»[193].

Очевидно, что на самом деле командир судна высказал начальнику экспедиции нечто более веское, нежели напоминание об упреках третьих лиц четвёртому.

Что же заставило командира порушить с таким трудом найденное равновесие? Обида за экспедицию, которую Толль явно собирался бросить, или ещё что-то? Не знаю. Одно ясно: Коломейцев спас экспедицию, на полтора года отсрочив развал, вызванный в 1902 году уходом Толля на остров Беннета. Сколь крепкие выражения ему пришлось применить, мы не знаем, но в той или иной форме речь должна была идти о дезертирстве. Разумеется, такого посягательства на свои права и честь Толль простить не мог, и участь Коломейцева была решена.

Академический архив сохранил запись, которую историк Дмитрий Пинхенсон изложил следующим образом: Толль пришёл к выводу,