Написано это в духе скверных газетных отчётов, помянутых в главе 4, и у биографов породило, разумеется, нелепые описания спасательного похода («43 дня в открытом океане!», «Полтора месяца в непросыхающем платье!», тогда как на самом деле океаном спасатели плыли дважды по 2 дня), поэтому следует глянуть, как писали тогда другие, казалось бы, способные и должные помнить.

Сам Бегичев всего лет через 15 после спасательного похода уверял, что сразу после второй ночевки на острове Беннета он и остальные покинули остров (Бегичев, с. 45–46), хотя на самом деле они на третий день снова искали пропавших, и кто-то из них несомненно видел при этом мыс Надежды на северном берегу, а ночевали трижды.

Позже, в конце 20-х годов, Софья Фёдоровна Колчак писала из парижского дома призрения Нансену, прося у него денег, про

«остров Беннетта, где покоится прах (!) Вашего друга барона Толля, а северный (!) мыс назван мысом Софьи в честь моей израненной и мечущейся души».

«остров Беннетта, где покоится прах (!) Вашего друга барона Толля, а северный (!) мыс назван мысом Софьи в честь моей израненной и мечущейся души».

Примерно тогда же известный нам из гл. 3 газетчик Иван Попов вспоминал:

«Только в вагоне я узнал, что Колчак возвращается. Действительно, в марте он приехал в Иркутск, где в Географическом обществе сделал доклад о собственной экспедиции… Он был и на Санниковой Земле и на острове Беннета, где были найдены следы и записка Толля, отправившегося на вельботе в южном направлении. Колчак порадовал нас, что он нашёл М. Бруснева с двумя якутами на острове Котельничном, где они прожили более двух лет, отрезанные от мира» (Попов И. И. Забытые иркутские страницы. Иркутск, 1989, с. 227–228).

«Только в вагоне я узнал, что Колчак возвращается. Действительно, в марте он приехал в Иркутск, где в Географическом обществе сделал доклад о собственной экспедиции… Он был и на Санниковой Земле и на острове Беннета, где были найдены следы и записка Толля, отправившегося на вельботе в южном направлении. Колчак порадовал нас, что он нашёл М. Бруснева с двумя якутами на острове Котельничном, где они прожили более двух лет, отрезанные от мира» (Попов И. И. Забытые иркутские страницы. Иркутск, 1989, с. 227–228).

Вот так. Как видим, Попов за 25 лет придумал докладу новую суть. (Зато именно он, как мы уже знаем, сообщил, когда в Иркутск приехала Софья Омирова, и в этом напутать не мог, а мог только начисто выдумать, что в то время было бы абсурдно.) Даже Коломейцев помнил свой героический зимний поход весьма своеобразно. В 1933 году он рассказывал Михаилу Стахевичу, что