Позже объединились уже Остерман и Бирон, отчего Волынский был жестоко казнён, Соймонов жестоко наказан, а ВСЭ продолжилась. Тут, вероятно, большую роль сыграл Головин (его называли «человеком Бирона»), но в чем эта роль заключалась конкретно (мог ли он влиять на Бирона), мне неизвестно.

Кирилов называл Бирона «скорым помощником» [Анисимов, 2009, с. 493], и есть прямое свидетельство обращения Кирилова к Бирону о нашей экспедиции. Историк Г. Ф. Миллер сообщал о подготовке ВСЭ следующее [ВКЭ-1, с. 388]:

«Главнейшим двигателем этого дела был сенатский обер-секретарь Иван Кириллович Кирилов, великий патриот и любитель географических и статистических[388] сведений. Он был знаком с капитаном Берингом, который вместе с двумя своими лейтенантами Шпанбергом и Чириковым изъявил готовность предпринять второе путешествие». «Кирилов составил записку о выгодах, которые могла из того извлечь Россия». «Сочинение Кирилова следовало перевести на немецкий язык для представления… Бирону, на поддержку которого Кирилов более всего рассчитывал».

«Главнейшим двигателем этого дела был сенатский обер-секретарь Иван Кириллович Кирилов, великий патриот и любитель географических и статистических[388] сведений. Он был знаком с капитаном Берингом, который вместе с двумя своими лейтенантами Шпанбергом и Чириковым изъявил готовность предпринять второе путешествие». «Кирилов составил записку о выгодах, которые могла из того извлечь Россия». «Сочинение Кирилова следовало перевести на немецкий язык для представления… Бирону, на поддержку которого Кирилов более всего рассчитывал».

Издатели ВКЭ датируют эту записку Кирилова 1733 годом, не заметив, что спутники Беринга названы лейтенантами (Шпанберг произведен в капитаны 3-го ранга, а Чириков в капитан-лейтенанты, еще в 1730 г.) и что Андреев назвал в 1959 году эту записку «до сих пор не напечатанной» [Андреев, 1965, с. 75], хотя записку Кирилова 1733 года Андреев сам опубликовал ранее [Кирилов, 1943]. Очевидно, что записок было две, причем первое обращение Кирилова к Бирону состоялось, вероятно, при Ягужинском, то есть в 1731 году, а если так, то при его содействии (сам Кирилов был слишком мал чином).

Кирилов успел подать записку Бирону весьма удачно: вскоре тот поссорился с Ягужинским, который даже «обнажил против него шпагу» [Фурсенко, 1913, с. 22], за что был отправлен послом в Берлин (ноябрь 1731 г.). Еще удачнее, что Ягужинский и Остерман не могли далее мешать друг другу — это было для ВСЭ спасением. В частности, Писарев, поставленный Ягужинским во главе Охотского порта, был теперь отстранен от дел (см. выше, Прилож. 1).