«Любезный граф, Волынский обязан мне тем, что не был повешен… Но что же делать? Все русские таковы. Попробуйте найти из них человека честного и… такого же способного, как Волынский» [Долгоруков, 1909, с. 158].

«Любезный граф, Волынский обязан мне тем, что не был повешен… Но что же делать? Все русские таковы. Попробуйте найти из них человека честного и… такого же способного, как Волынский» [Долгоруков, 1909, с. 158].

Конечно, это устная традиция, но в донесениях дипломатов времён Анны Иоанновны есть и письменные сведения о прямом влиянии Бирона на политические решения (СИРИО, т. 20, с. 111, 116–117). И сам он писал, например: «Ягужинский умрет, вероятно, в эту ночь, и мы должны стараться заменить его в Кабинете» [Анисимов, 1998, с. 117]. Человек, всю жизнь избегавший подписывать документы, но имевший бесконечное влияние на императрицу, может быть изучен только по таким данным. И опровергнуть их Курукину нечем.

То, что «Тайная канцелярия не дремала даже в Арктике» [Каневский, 1991, с. 24], видно любому, кто изучал историю ВСЭ, однако слова Каневского: «над страной властвовали Анна Иоанновна и ее зловещий „Берия“, временщик Бирон» — тоже принять не берусь. О жестокостях Бирона слишком мало данных — он решал дела с императрицей устно и замарал себя явно только в деле Волынского и еще нескольких. Анна же сама была подозрительна, злобна и мстительна. Бирон к заплечным делам прямого отношения не имел, а косвенное выражалось в том, что он был хорошо знаком с сенатором Андреем Ушаковым, который вел уголовные дела в Тайной канцелярии еще при Петре I и заведовал ею при Анне Иоанновне. Но Ушаков кнутобойничал при шести правителях, и все они привечали его, даже Анна Леопольдовна, самая из них добродушная [Долгоруков, 1909, с. 147], так что Бирон был в этом, как все. Единственное, что говорит о постоянстве злого начала у Бирона — то, что, при всём его влиянии на императрицу, не видно никаких его действий против ее бессмысленных жестокостей. Наоборот, в случае с Волынским он их откровенно направлял.

Дело Волынского запятнало Бирона навеки, но не следует забывать, каким был сам Волынский. Едва ли он поступил бы с Бироном лучше, и

«борьба его с Бироном… это была борьба двух честолюбцев, жадных и жестоких, стремившихся свалить один другого» (там же, с. 153).

«борьба его с Бироном… это была борьба двух честолюбцев, жадных и жестоких, стремившихся свалить один другого» (там же, с. 153).

11. Юдомский Крест

11. Юдомский Крест

О нем уже шла речь в п. 8 Приложения к Очеркам 3 и 4. Добавлю: Юдомский Крест — урочище на левом берегу реки Юдомы (она впадает в Маю, Мая в Алдан, Алдан в Лену) при устье речки Крестовки, в 430 км плавания от устья Юдомы (и в 200 км по прямой от города Охотска). Здесь водотоки образуют прямой крест: слева в Юдому впадает Крестовка, а справа втекает паводковая протока Юдомы. Растительность здесь — горная тайга с каменистыми лугами по берегам рек. Крестовка несудоходна, зато по ее долине вблизи правого берега возможен зимник, то есть проезд в санях, по которому 30 км езды до озера Крестовка, затем еще 10 км по льду ручья и полверсты — волок до верховья Урака. Здесь весною делали одноразовые лодки для летнего сплава по Ураку. Путь был частично расчищен в ходе Большого Камчатского наряда, в 1716 году, по приказу Ельчина. Приведу цитату из главы 1 книги [Греков]: