Вопросам этики, но в личном плане, посвящен и второй диалог Поджо, имеющий несколько шутливый характер. Основой для него послужила женитьба в 1436 г. 56-летнего гуманиста на 18-летней знатной и красивой флорентийке Вадже Буондельмонти. Эта женитьба дала тему для оживленных сплетен в кругу весьма жадных до них гуманистов. Отражением этих сплетен и одновременно возражением против порицаний его друзьями и послужил небольшой диалог Поджо «Следует ли старику жениться?»[390]. В нем Никколо Никколи передает все многочисленные доводы хулителей поздней женитьбы, а Карло Марсуппини, сам незадолго до того женившийся, разбивает один за другим все эти доводы. Спор заканчивается шутливым замечанием Никколи, считающего, что аргументы Марсуппини были вызваны его желанием отблагодарить Поджо за угощение, во время которого беседа происходит.

Простой, легкий тон диалога, трезвый реализм его подхода к основным проблемам жизненного поведения очень характерен как для гуманистических кругов вообще, так и для Поджо.

К позднему периоду творчества гуманиста относится диалог «О знатности» (1440 г.)[391]. Беседа происходит на вилле Поджо в Терранова, куда приехали Лоренцо Медичи (старший) и Никколо Никколи, чтобы полюбоваться на античные памятники, собранные хозяином. Никколи утверждает, что понятие знатности относительное, в каждой стране различное, и разбирает употребление этого понятия в разных частях Италии — Неаполе, Венеции, Риме, Флоренции, Генуе, Ломбардии, а также прочих странах Европы — Германии, Франции, Англии, Испании, Византии. Это конкретное рассмотрение вопроса о знатности, вместо обычного чисто теоретического и цитатного, составляет особенность диалога, обратившую на него внимание современников.

Лоренцо Медичи отвечает на разбор Никколи замечанием, что приведенные данные только доказывают, что понятие знатности существует везде и, следовательно, является естественно необходимым, но содержание его в зависимости от местных условий разное при одинаковых внешних проявлениях: пышности жизни, богатстве, занятии ведущих должностей, воинской славе.

Никколи возражает, считая что приведенные им данные говорят, наоборот, о пустоте и бессмысленности обычного понятия знатности. Истинная знатность, всюду одинаковая, основывается только на личных достоинствах человека, не связанных ни с богатством, ни с воинскими подвигами, ни с должностями. Свое мнение Никколи, как положено гуманисту, подкрепляет взглядами Платона, входящими в моду к середине XV в., в то время как Лоренцо опирается на традиционный авторитет Аристотеля. Так как его противник не сдается, упорно отстаивая свою точку зрения, то Никколи заключает беседу компромиссным решением вопроса. Каждый гражданин, говорит он, может добиться истинной духовной знатности в боях как с внешним врагом, так и с внутренним — пороками, но как в том, так и в другом случае следует поставить ее на службу родине, стоящей выше отдельных своих граждан, каковы бы они ни были.