Насколько пуста и бессмысленна праздная, никому не нужная жизнь монахов, обнаруживает сравнение ее с полной труда и лишений жизнью крестьянина, в поте лица своего обрабатывающего свой клочок земли, чтобы взрастить на нем хлеб, нужный всем[398].

В 1450 г. 70-летний гуманист выпустил состоящий из трех частей-диалогов трактат «Трехчастная история»[399]. Первая из частей излагает происходящую на вилле Поджо беседу о преимуществах юриспруденции и медицины. Обменивающиеся сухими, чисто риторическими речами участники совещания — канцлер-гуманист Карло Марсуппини, юрист Бенедетто Аккольти и врач Никколо да Фолиньо не приходят к определенному результату. Диалог мало оригинален, повторяя подобные споры средневековой литературы и аналогичный трактат Салутати.

Второй диалог гораздо живее и интереснее — основную роль в нем играет врач Никколо да Фолиньо, обрушивающийся со страстными обвинениями не только на юристов, но и на право как таковое. Хотя у всех народов существуют легенды о том, что законы продиктованы богом или богами, эти «божественные законы» служат только для подчинения сильными и богатыми слабых и бедных. Сами же сильные никаких законов не соблюдают. «Ясно, — говорит врач, — что они (законы. —  М. Г.) введены для (подчинения. — М. Г.) не желающих их и непокорных людей, чтобы они считали оправданным свое рабство… Только бессильные плебеи и народные низы города сдерживаются вашими законами… и другие подобного рода люди укрощаются вашим правом. Могущественные же люди, хозяева этих государств, нарушают законы. Недаром Анахарсис сравнивал законы с паутиной, которая держит слабых, но которую сильные разрывают. Действительно, я никогда не читал, никогда не видел, никогда не слышал, чтобы какое-либо правительство, какой-нибудь царь, кто-нибудь из высших правителей ваших повиновался законам и чтобы они были созданы для него. Мы постоянно видим, как в государствах люди приходят к высшей власти при помощи силы и как царства управляются не законами, а насилием и крепкой рукой, что противоположно законам… Правители эти презирают и попирают законы, оставляя их слабым, наемным рабочим, беднякам, неграмотным, людям без достатка, которые управляются ими скорее силой и страхом, чем законами…» «Ведь все славное и заслуживающее памяти человечества, — заключает Никколо, — происходит от беззакония, от нарушения законов и презрения к ним»[400].

Мы привели столь значительную выдержку из трактата Поджо потому, что она исключительно интересна и симптоматична. Автор подходит к проблемам юриспруденции и истории не с позиций богослова, как подошел бы средневековый схоласт, и даже не с позиций антикизирующего моралиста, на которых стояли ранние гуманисты, а пытается применить классовый анализ, вдумчиво и самостоятельно подходя к проблемам построения и функционирования современного ему государства и общества. Он не слишком симпатизирует простому народу, но трезво оценивает его бесправное положение и тяжелую судьбу.