Таковы были условия тайной империалистической сделки, заключенной между Италией и Антантой, такова была цена, которую правительства Англии и Франции, а под их давлением и России, согласились заплатить за союз с империалистической Италией. Даже те из итальянских буржуазных авторов, которые склонны как-то оправдывать политику итальянского империализма, и те вынуждены расценивать уступки, сделанные Италии по Лондонскому договору, как «огромные и не находящие никакого оправдания».

Лондонский договор — это документ не «умеренной» и «справедливой» национальной политики, как о том твердят итальянские буржуазные историки и публицисты, а документ агрессивного, «бесстыдного империализма». В. И. Ленин характеризовал этот договор как «грязный» и «грабительский»[70]. Такая характеристика целиком и полностью соответствует содержанию и духу договора.

Лондонский договор не имел ничего общего с национальными требованиями и интересами Италии. Старые претензии итальянских ирредентистов, выраженные формулой «Тренто и Триест», оказались небольшой каплей в море чисто империалистических притязаний. Этот популярный лозунг служил лишь прикрытием грабительских целей итальянского империализма. Договор явился грубым попирательством принципа национального самоопределения народов. Он отдавал Италии территории, на которых проживало по меньшей мере 1300 тыс. южных славян (северная Далмация и большая часть Далматинских островов, Истрия и острова в Кварнеро, Градиска и Гориция), 230 тыс. австрийцев (в Южном Тироле), все греческое население Додеканеза, значительную часть албанцев, турок и греков в Адамии и прилегающих к ней районах.

Самую большую и непосредственную опасность Лондонский договор представлял для южного славянства. Своим острием он был направлен против национального освобождения южнославянских народов Австро-Венгрии, против объединения всех южных славян в едином национальном государстве и в конечном счете — на колониальное закабаление их итальянским империализмом. Условия договора могли бы оказаться для южных славян гораздо более тяжелыми, если бы не упорное сопротивление русской дипломатии, благодаря которому итальянские империалисты были вынуждены существенно отступить от своих первоначальных требований. Этот факт настолько очевиден, что его навряд ли кто осмелится отрицать. Хорватский буржуазный историк Шишич признает, что хотя Россия в ходе переговоров с Италией и вынуждена была отступить перед давлением своих союзников, однако «бесспорно то, что именно благодаря ей Лондонский договор не стал еще хуже».