Б л о к. Разочарование?

Б е л ы й (смеясь). И да, и нет.

Б л о к. Но как же, как же иначе! Вместо бледно-болезненного поэта, слагающего неземные вирши, загорелый, розовощекий студент в приталенном сюртуке, похожий на бравого щеголя военного… Не так ли?

Б е л ы й. Не так, не так!

Б л о к. Но ведь это же именно я. И письма наши…

Б е л ы й (подхватывая). …скрестились на пути между Петербургом и Москвой! (Отпрыгнул и повернулся к Любе.) Простите. (Учтиво кланяясь.) Борис Николаевич Бугаев.

Л ю б а. Для меня вы Андрей Белый, и я знаю вас давно, хотя и заочно. Очарована вашими стихами, как и Саша.

Б е л ы й. Шаги ваши я услышал, когда вы были еще на улице, и знал — это ко мне, это — Вы!.. Надолго ли в Москву?

Б л о к. Думаю, не очень.

Б е л ы й. Это невозможно. Никак, никак невозможно! Нам говорить, говорить и говорить. Все «аргонавты» вас ждут. Поклонников ваших не счесть! (В сторону Любы.) Смотрите, она сделала знак рукой. Это что-нибудь значит?

Б л о к (улыбнувшись). Она немного устала. Мы только что приехали.

Б е л ы й. О нет, нет! Она тронула шарф. Это — знак!

Л ю б а. Вы думаете? Знак? Чего?

Б е л ы й. Не знаю. Не предрешу. (Блоку.) Ее земной образ отнюдь не противоречит моим неземным предчувствиям. Я всем существом своим знаю, что мы приближаемся к очистительным бурям, к тем катастрофам, без которых невозможна далее наша жизнь!