Так что будем объективны и справедливы: на удивление тонко подмечается давняя и крепкая традиция некоторых переселенцев одаривать всевозможных правителей и повелителей. И всегда с благодарностью, что характерно.

Однако ни торжеств, ни вот этих вот подарков благодарных, ни булганинско-сусловскую клику вождь не любит. Да что там, он даже к заботливым женским прелестям трактористки Ангелиной и сменного мастера Ивановской мануфактуры Ярыгиной совершенно равнодушен. Что, конечно, слегка подозрительно, но легко может объясняться преклонным возрастом.

А что же тогда отец народов любит, к чему лежит душа его?

А вот к чему. Товарищ Сталин, оказывается, всей душой обожает стритрейсинг. Настоящий и трушный стритсракер, гоняющий по улицам столицы несмотря на годы и должность. Кто бы мог подумать! – скажете вы. Ответ очевиден – конечно, авторесса Яхина, кто ж еще.

Зимний стритрейсинг по-сталински выглядит в исполнении нашей славной лауреатши следующим образом. Изрядно намаявшись на правительственном приеме, организованном в его честь, товарищ Сталин покидает праздник. Приказав неугомонной клике, а так же ткачихе, тракторихе и сватье бабе Бабарихе веселиться и продолжать банкет, товарищ Сталин покидает зал и спешит в свой автомобиль. «На дачу, на дачу!» – командует он.

И вот уже машина мчит его по заснеженной и тоталитарной Москве. Сопровождения, охраны – нет. И вовсе не потому, что Гузель Яхина на самом деле вовсе не Гузель Яхина, а скрытый рептилоид-инопланетянин, имеющий лишь зачаточные представления о жизни землян. Нет, конечно, ведь Гузель Яхина – писательница и лауреатша, а премии в большой литературе выдают только своим. Не могут же взять и опремировать совершенно чуждого нашей культуре инопланетного пришельца, ей-богу. Ну разве только если они сами не…

Да нет, бред какой-то.

Не нужна вождю в стране советской охрана, незачем – пусто ведь.

«Вождь смотрел из теплой глубины салона на пустынные улицы, освещенные тусклыми желтыми фонарями. Дома стояли темными глыбами, спали. Зябко трясли ветвями деревья на ветру, изредка мелькали за окном встречные машины. Прохожих не было, это успокаивало».

Тут бы товарищу Сталину и задремать в теплой глубине салона, ан нет. Тиран вдруг углядел в ночи мужичонку «в нелепой меховой шапчонке», который «упрямо брел через ночь, прижимая к груди небольшой предмет».