Рис. 23. Дом нового бога. Реконструкция ставкирки в Музее Месгард (Дания) по археологическим данным XI века из Рандерса. Фотография: Стен Порс (Sten Porse) (© Creative Commons)

В Швеции консолидация страны произошла гораздо позднее, но, видимо, задолго до этого местные короли уже пытались внедрить христианские модели правления. Однако следы продолжающихся жертвенных обрядов в Гётави (и не в последнюю очередь яркое описание ритуалов в Уппсале, оставленное Адамом Бременским) показывают, что, несмотря на периодические успехи первых миссионеров на местном уровне, дохристианские верования сохраняли популярность и в XI веке.

Это не должно нас удивлять. Основным средством обращения в христианство был обряд крещения, произведенный священником и номинально приводивший человека или группу людей в лоно христианской церкви. При этом подлинного искреннего обращения к другой вере от крещеных не требовалось. Церковь засчитывала даже принудительные крещения, наподобие тех, которые совершались по приказу норвежских королей в X веке. Таким образом, крещение, несомненно, было важным обрядом, но его нельзя рассматривать как свидетельство перехода в другую веру в том смысле, в котором мы понимаем это сегодня. Очевидно, тогда священников больше заботило количество уловленных душ, чем долгосрочное изменение взглядов людей.

Лишь в XI веке христианство начало по-настоящему менять повседневную жизнь в Скандинавии. Жители одной соседской общины могли десятилетиями без явных противоречий исповедовать и старую, и новую веру. Первые церкви были очень маленькими — простые однозальные деревянные постройки вмещали только семьи знатных людей, по заказу которых и были построены. Формальное богослужение в освященном здании предназначалось для богатых, и такое положение вещей как минимум поначалу полностью устраивало и церковь, и государство.

Отражение всего этого в повседневном опыте оставило ряд дошедших до нас примечательных следов. В конце X века в Трендгардене (Ютландия) какой-то предприимчивый кузнец предлагал своим клиентам подвески в виде христианского креста и молота Тора, отлитые в одной и той же форме из мыльного камня. То, что он мог в один прием изготовить два креста, но только один молот, дает некоторое представление о соотношении спроса и предложения и указывает на открытую дуальность религиозных практик в те годы, когда христианство только начало набирать вес в датском обществе. Также представляют интерес попадающиеся время от времени амулеты в виде так называемого крестомолота Тора — этот явно неслучайный двойственный символ можно было воспринимать и так и этак. Возможно, подобные подвески носили, чтобы сообщить о приверженности обеим верам — в определенных обстоятельствах это могло оказаться выгодным.