В дверях появляется Пьетюр.

– Ты крепка, как лед, Катрин. Даже крепче.

Катрин как будто что-то прикидывает в уме.

– Нам показалось, что мы видели тебя, Пьетюр. В первый день, когда я уже боялась, что мы заблудимся и насмерть замерзнем. Помнишь, Паудль? Я увидала какого-то человека, широкоплечего, высокого и темноволосого, прямо как ты, Пьетюр. Но когда мы окликнули его, он отвернулся и пустился вниз по склону.

Лицо Пьетюра спокойно.

– В метель что только не привидится. Но теперь все уже позади. Съешьте еще жаркого. Вам нужно согреться.

Он опускает глаза и принимается наполнять их опустевшие миски. Но Роуса вдруг настораживается. Она припоминает, как осталась с Анной наедине, а Пьетюр отправился искать Катрин и Паудля. Но не мог же он оставить их замерзать!

Пьетюр бросает быстрый взгляд на Йоуна и склоняет голову. От этого едва заметного движения сердце Роусы уходит в пятки.

Он видел их! Он видел их – и пошел в другую сторону.

Если Пьетюр с легкостью оставил Катрин и Паудля умирать в снегу, что бы он тогда сделал с ними, узнай они о судьбе Анны? Никак нельзя допустить, чтобы они обо всем догадались.

И теперь, после того, что Роуса видела, Йоун ни за что не позволит ей вернуться домой. Ему будет недостаточно просто объявить ее мертвой, как это было с Анной. Он пустится за ней в погоню и убьет ее на самом деле.

На другой день после начала оттепели Йоун и Пьетюр уходят в хлев задать корм скоту, а Паудль заглядывает к Роусе в кухню. Увидев ее, он улыбается, но она отворачивается, и улыбка его гаснет.

– Позволь мне помочь тебе, – говорит он, пытаясь отобрать у нее тесто.

– Нет. – Она отодвигает тесто в сторону. – Ты должен быть в хлеву.

Уходи, думает она. Прошу тебя.

Он стоит не шевелясь и молчит, словно она его ударила.