После смещения Хрущева, КПСС отказалась от концепции «развернутого строительства коммунизма», и в ноябре 1967 года в докладе «Пятьдесят лет великих побед социализма» Л. И. Брежнев объявил, что в нашей стране построено развитое социалистическое общество. Строительство коммунизма рассматривалось теперь не как непосредственная, а долговременная задача и цель партии. Но положение о новой исторической общности, появившееся при Хрущеве, было сохранено и получило дальнейшее развитие. Эта концепция развивалась на XXIV (1971) и XXV (1976) съездах КПСС. Её официальная трактовка в развернутом виде была изложена в книге «Ленинизм и национальный вопрос в современных условиях» (1972). «Советский народ, — отмечается в ней, — представляет собой не какую-то новую нацию, а является исторической, более широкой, чем нация нового типа, общностью людей, охватывающей все народы СССР. Понятие „советский народ“ появилось как отражение коренных изменений сущности и облика интернациональных черт. Но и при тесном переплетении интернационального и национального в социалистических нациях последние образуют советский народ, оставаясь в тоже время его национальными компонентами»[1139].

Проблематика, связанная с образованием советского народа, превращается в одну из актуальных и в 1970–80-е гг. Было издано большое количество работ, в которых присутствовала очевидная заданность: представить такой материал и таким образом, чтобы он говорил о расцвете, сближении и даже слиянии наций. В исследованиях, как правило, освещалась парадная, позитивная сторона национальных отношений, в то время как глубинные противоречивые процессы, происходившие в них, а то и вовсе негативные, оставались вне поля зрения исследователей, либо их касались формально.

Вместе с тем и в постсоветский период многие ученые пишут о том, что реальные основания для утверждения об образовании советского народа имелись. А. И. Вдовин отмечает, что «новая историческая общность людей в СССР была не только сотворенным мифом, но и реальностью» [1140]. Одним из важных аргументов, что является, несомненно, верным, в пользу подобной точки зрения исследователи приводят данные о числе межнациональных браков. Действительно, их невозможно предписать ни партийным решением, ни идеологическим давлением — люди сами определяют свою судьбу. Именно межнациональные браки говорят о сближении людей различных национальностей, уважении и дружбе между ними. Межнациональные браки являются показателем размытости межнациональных барьеров в сознании людей. О распространенности таких браков говорят следующие данные. Если в 1925 году в целом по стране национально-смешанным был лишь каждый сороковой брак, то в конце 1950-х гг. таковым являлся уже каждый десятый, а в ряде городов даже каждый четвертый брак[1141].