Совершенно новым на встрече Горбачева и Рейгана было то, что впервые два лидера стали разговаривать «тет-а-тет», правда, не без помощи переводчиков. Раньше на советско-американских встречах этого не было. «Поначалу это был скорее диспут „коммуниста № 1“ с „империалистом № 1“, чем деловой диалог руководителей двух самых мощных государств, — вспоминает Горбачев. Я как мог, отбивался от обвинений в нарушении прав человека, хотя не всегда был уверен в своей правоте. Он, в свою очередь, отвергал мои оценки роли ВПК в США, в существовании мощной пропагандистской машины, ведущей подрывную работу против СССР. И уже мы оба с жаром возлагали друг на друга ответственность за сумасшедшую гонку вооружений, поставившую мир на грань катастрофы»[1987].

Американская делегация выдвинула проблему прав человека в качестве одной из главных на этой встрече. В этом ничего удивительного не было. Этот вопрос американцами выдвигался практически всегда, причем на разных уровнях. В советско-американских отношениях он был чрезвычайно политизирован. Стороны не слышали друг друга. Рейган так передает содержание их беседы на эту тему: «Он (Горбачев — М. П.) не комментировал мои замечания, а пустился в критические рассуждения, утверждая в сущности, что нечего мне обсуждать права человека в Советском Союзе, потому что американцы живут в более худших условиях, чем советские граждане. Он процитировал высказывание одной из наших наиболее экстремистски настроенных феминисток, утверждавшей, что американские женщины буквально смешаны с грязью, и доказывающей, что мы обращаемся с неграми как с рабами. „Основополагающее право человека, — сказал он, — это право на труд. В Советском Союзе у каждого есть работа, что нельзя сказать о Соединенных Штатах“[1988].

Обращает на себя внимание тот факт, что оба лидера социальную действительность воспринимали в черно-белом цвете, не стремясь вникнуть в то, что во второй половине XX века произошли огромные изменения и в СССР и США. Дискуссия между обоими лидерами проходила по такому принципу: „он стоял на своем, а я на своем“[1989].

От идеологических дискуссий в первый же день лидеры перешли к центральной теме переговоров — проблеме стратегических вооружений и СОИ. Рейган предложил 50-ти процентное сокращение стратегических наступательных сил, а также заключение промежуточного соглашения по сокращению ядерных ракет средней дальности в Европе, имея ввиду их конечную ликвидацию. С этими предложениями Горбачев согласился. Он позднее так изложил позицию американской делегации: „рассчитывал первым огласить заготовки, чтобы, так сказать, навязать нам свою игру. Была развернута аргументация в пользу решительного сокращения наступательных вооружений и одновременного перехода к оборонительным системам“[1990].