В день, предназначенный для доклада трех комитетов, Робер Ленде действительно прочел доклад. Печальную картину пришлось ему набросать. Изложив последовательный ход событий и успехи Робеспьера до его падения, он показал две партии: одну – состоящую из горячих патриотов, опасающихся за революцию и за себя, другую – состоящую из огорченных семейств, некоторые члены которых погибли на эшафоте или еще томились в заключении. «Неспокойные умы, – заявил Ленде, – воображают, что у правительства не хватит энергии, и всеми средствами стараются распространить свое мнение и свои опасения. Они посылают Конвенту адресы и депутации. Эти опасения безосновательны: в ваших руках правительство сохранит всю свою силу. Могут ли патриоты и общественные должностные лица бояться, чтобы оказанные ими услуги изгладились из памяти? Сколько мужества потребовалось им, чтобы принять и исполнять столь опасные должности! Но ныне Франция призывает их к их прежним трудам и занятиям, слишком надолго оставленным ими. Они знают, что должности их были лишь временными; что власть, оставаясь слишком долго в одних и тех же руках, возбуждает беспокойство, и они не должны опасаться, что Франция предоставит их злобе или мщению».

Затем Ленде, переходя к партии пострадавших, сказал: «Возвратите свободу тем, кого ненависть, страсти и ошибки засадили в тюрьмы. Возвратите свободу земледельцам, торговцам, родственникам молодых героев, защищающих отечество. Ремесла преследовались, однако именно благодаря им вы научились ковать громы, искусство Монгольфье освещало путь армий, металлы готовились и очищались, кожи дубились и могли быть используемы через неделю. Охраняйте же их, помогайте им. Много полезных людей еще сидят в тюрьмах!»

Потом Робер Ленде представил картину земледельческого и торгового положения Франции. Он описал бедствия, причиняемые ассигнациями, максимумом, реквизициями, прекращением сношений с соседями. «Труд, – сказал он, – утратил большую область своего применения, во-первых, потому что полтора миллиона людей перенесено на границы, а толпы других людей посвятили себя междоусобной войне. Во-вторых, потому что умы, увлеченные политическими страстями, отвернулись от своих обычных занятий. Вспаханы новые земли, но многие оставлены в небрежении. Хлеб не молотят, шерсть не прядут, лен не мочат, коноплю не чешут. Постараемся помочь всем этим бедам, столь многочисленным, столь разнообразным. Возвратим мир большим приморским и промышленным городам. Пусть прекратится разрушение Лиона. С помощью мира, благоразумия и забвения жители Нанта, Бордо, Марселя, Лиона опять примутся за свои труды. Отменим законы, уничтожающие торговлю, восстановим свободное движение товаров. Пусть города, департаменты более не жалуются на правительство, которое истощило их запасы, не соблюдало должной соразмерности и неровно наложило бремя реквизиций. Жаль, что не могут они, жалующиеся, взглянуть на заявления, адресы своих сограждан из других местностей: они увидели бы те же жалобы, те же протесты, ту же энергию, внушенную теми же потребностями.