Наконец, везде, где местные бедствия не довершали общих страданий, война страшно уменьшила число рабочих рук, и, с одной стороны, постоянный страх, а с другой – увлечение политикой совсем отучили от работы множество трудолюбивых граждан. Сколько встречалось людей, которые своим мастерским или полям предпочитали клубы, муниципальные советы, секционные собрания, где они могли шуметь, ничего не делать и получать за это по два франка!

Вот картина, которую представляла Франция, спасенная от иноземного меча, но изнуренная неимоверными усилиями, потребовавшимися от нее.

Пусть читатели представят себе две схватившиеся после 9 термидора партии, одна из которых твердо придерживается революционных методов, считая их необходимыми, и хочет удержать и продлить положение дел, по самой сущности своей преходящее; тогда как другая, озлобленная несчастьями, неизбежными при чрезвычайном управлении, забывает про услуги, оказанные этим управлением, и хочет низвергнуть его за бесчеловечность. Пусть читатели представят себе борьбу этих двух партий, и они поймут, сколько при тогдашнем положении Франции должно было найтись поводов к взаимным обвинениям.

При таком настроении обе партии постоянно искали и находили во всем, что было уже сделано и еще делалось, поводы к нападкам и упрекам. Всё, что было до катастрофы, как хорошее, так и дурное, равно приписывалось членам прежних комитетов, которые теперь сделались мишенью для предводителей реакции. Хотя эти люди помогли низвержению Робеспьера, говорили, что они поссорились с ним только из честолюбия и из-за разделения власти, но что, в сущности, они руководствуются теми же принципами и хотят следовать той же системе.

В числе термидорианцев был Лекуэнтр, который, обладая пылким, опрометчивым умом, высказывался с неосторожностью, вызывавшей неодобрение его товарищей. Он задумал обвинить Бийо-Варенна, Колло д’Эрбуа, Барера, Давида, Амара, Вадье и Вулана как сообщников и последователей Робеспьера. Он не мог и не смел включить в этот список Карно, Приёра из Кот-д’Ора и Робера Ленде, так как общественное мнение определенно отделяло этих троих от их товарищей и признавало, что они занимались исключительно теми тяжкими трудами, которым Франция была обязана своим спасением. Лекуэнтр сообщил о своем намерении Тальену и Лежандру. Они отговаривали его, но он не отказался от своей мысли и на заседании 29 августа (12 фрюктидора) представил обвинение из двадцати шести пунктов. Эти двадцать шесть пунктов свелись в итоге к неопределенным обвинениям в сообщничестве с Робеспьером; в угнетении Конвента и Франции систематическим террором; в содействии произвольным поступкам обоих комитетов; в приказах, обрекавших граждан на гибель; в невнимании к жалобам несправедливо преследуемых граждан; в содействии смерти Дантона и отстаивании закона от 22 прериаля; в недонесении на Робеспьера, когда он удалился из Комитета общественного спасения; наконец, в непринятии мер 8, 9 и 10 термидора для ограждения Конвента от планов заговорщиков.