В 1690 г. на Бахрейне побывал еще один сотрудник компании — торговец Хугкамер, но уже не для закупок жемчуга и не для изучения бахрейнского рынка жемчуга, а для участия в жемчужной ловле. Столкнувшись, однако, с враждебным, как он отмечал в своем рапорте, отношением аравийцев к «чужакам» на жемчужных отмелях Залива и с «жутким», по его выражению, воровством ныряльщиков, счел обоснованным рекомендовать компании заниматься закупками жемчуга, нежели участвовать в его ловле.

В 1754 г. с предложением захватить Бахрейн и прибрать к рукам богатые жемчужные отмели бахрейнских островов обратился к руководству компании известный уже читателю по предыдущим главам этой книги легендарный барон Тодо Книпхаузен, основатель датской фактории на острове Харк. Он убедил директорию компании организовать собственную «жемчужную артель». По его расчетам, это могло увеличить доходы компании в данной сфере деятельности минимум на 50 %. Попросил прислать ему шесть «стеклянных водолазных футляров» — для погружений на глубину, не доступную для местных ныряльщиком. Их ему, что интересно, доставили (1758). Однако воспользоваться «футлярами» ловцы-ныряльщики так и не смогли — из-за отсутствия инструкции по их применению. Да и сами ныряльщики влезать в «сосуды шайтана», как они их именовали, отказывались. Практического развития инициатива Книпхаузена не получила.

В 1930-е годы, пишет в своих воспоминаниях о Кувейте Вайолет Диксон, жемчужный промысел заметно «ужался». Но лодки в море все еще выходили, и жемчугом на рынке Кувейта, в «золотых рядах», по-прежнему торговали. Ее муж частенько наведывался туда, и в течение нескольких лет ему удалось подобрать ей великолепную и «дорогущую», по нынешним временам, нитку жемчуга[896].

Удар по жемчужному промыслу Персидского залива нанесли японцы, начавшие в 1916 г. заниматься выведением жемчуга на фермах. К 1938 г. таких ферм у них насчитывалось уже 360. Они давали 10 млн. жемчужин в год (около 15 тонн). Улов жемчуга в Персидском заливе пошел на спад, и сократился с 9 млн. фунтов стерлингов в 1913 г. до 2 млн. долл. США в 1923 году. Только на Бахрейне, к примеру, он, по словам Ч. Белгрейва, упал с 1,5 млн. фунтов стерлингов в 1926 г. до 27 000 фунтов стерлингов в 1954 г.[897].

В начале 1950-х годов, когда началась добыча нефти в Кувейте, то шейх ‘Абд Аллах как-то сказал в кругу друзей, что на смену эпохи жемчуга пришла эпоха нефти, а с ней исчезла и многовековая зависимость большинства населения Кувейта от торговцев жемчугом. Основным источником их благосостояния стала нефть, а крупнейшим работодателем — государство.