Из Йемена кофе шагнул в Хиджаз, в Мекку и Медину, оттуда – в Египет, а через него – в Константинополь и дальше в Европу. С течением времени кофе в Европу начали доставлять из Мохи напрямую, минуя Египет и Турцию, морским путем, вокруг мыса Доброй надежды. Естественно, это сразу же отразилось на суммарных таможенных сборах турецких властей в Египте. Хроники свидетельствуют, что в конце XVII – начале XVIII в. из Джидды в Египет ежегодно поступало «не менее 16 тыс. тюков с кофе» (1 тюк составлял 138,32 кг.).

Долгое время посещать «кофейные террасы» в Йемене чужеземцам запрещалось, строго-настрого. Вывоз из страны кофейных кустов и даже сырых, только что собранных кофейных зерен, карался смертью. История сохранила имена людей, решившихся все же сделать это. Первым среди них в сводах аравийской старины фигурирует индус-мусульманин Хазрат Шах Джамар Мазарби. Возвращаясь из паломничества в Мекку, он умудрился как-то раздобыть в одном из йеменских портов семь сырых, только что собранных зерен, и тайно пронести их на судно, минуя таможенный досмотр. В Индии посеял эти зерна на Чандрагирских холмах в Картанаке.

Первым европейцем, кто известил Старый свет о кофе, был Проспер Альпин, житель Падуи. В 1580 г. он в составе миссии консула Венецианской республики побывал в Египте, где и попробовал напиток из зерен кофе. Кофе в Европу завезли венецианцы, в 1614 г.; в Венеции, к слову, открылась и первая в Европе кофейня.

За пределами Аравии первыми заведениями, где посетителям стали предлагать кофе, были несколько маленьких ресторанчиков на Старом рынке в османском уже Константинополе. Кофе так «развязывал языки» туркам, доносили султану фискалы, что они, ничтоже сумняся, несли уже, невесть что, и о самом султане, и о его политике. И тогда султан Мехмет, как гласят предания, решил лично убедиться в правоте людской молвы насчет «будоражащего ум и язык напитка», пришедшего из Аравии. Инкогнито, переодевшись в платье простолюдина, наведался в два таких ресторанчика. То, что он там увидел и услышал, – «свободные нравы, вольные речи и нелицеприятные высказывания по адресу самого султана», – повергли его в шок. И он распорядился: кофе в империи нигде не предлагать, и «рассадники вольнодумства» не плодить. Но было уже поздно. Кофе сделался напитком настолько популярным, что «изъять его из жизни» горожан не представлялось возможным. Не помогли исполнению повеления султана ни аресты любителей кофе, ни даже сбрасывание их в море, зашитыми в мешки (история кофе, оказывается, знала и такое). В силу сложившейся ситуации и по настоятельной просьбе горожан запрет на употребление кофе пришлось снять.