В 1900 г. в правительственных кругах Франции дискутировался вопрос о координации антианглийских действий Франции в зоне Персидского залива, особенно акций военной дипломатии, с Россией. Генератором идеи объединения французско-российских «антианглийских устремлений» в этом районе мира выступил консул Франции в Санкт-Петербурге. В депеше на имя министра иностранных дел Франции (от 18.01.1900 г.) он прямо высказался в пользу совместных с Россией действий против Англии в Персидском заливе, и просил разрешить ему обсудить данный вопрос с российским министром иностранных дел, графом М. Н. Муравьевым[401].

В Санкт-Петербурге обеспокоенность Парижа действиями Англии по преврашению Персидского залива в «исключительную вотчину Британской империи на Востоке» разделяли. Российские дипломаты регулярно и довольно точно информировали свое правительство о политико-дипломатических «ходах бриттов» в этом районе мира. Сообщали о «повышенной, – по их выражению, – настойчивости Англии в том, что касалось ее желания сделать из Персидского залива закрытое для всех других наций море» и поставить «исключительно под свой протекторат» его Аравийское побережье[402]. Подчеркивали, что «… ни Турция, ни тем более Персия, – были не в состоянии воспрепятствовать этим замыслам Англии ввиду отсутствия у них сколько-нибудь значительного флота в водах Персидского залива»[403]. Великобритания, отмечал в донесении из Багдада от 05.04.1899 г. консул А. Круглов, действовала в Персидском заливе целеустремленно и умно. «Вступив в сношения со всеми владетельными шейхами Арабского берега Персидского залива», она делала все возможное, чтобы «подчинить их английскому протекторату». И уже подвела под него к тому времени, писал он, Маскат, «Берег пиратов» и Бахрейн. Не приходится сомневаться, резюмировал А. Круглов, что «та же участь не замедлит, вероятно, постигнуть Эль-Катар и гавань Кувейт»[404].

Французы внимательно наблюдали за действиями России в зоне Персидского залива и во многом копировали их. Анализируя деятельность Франции в Персидском заливе в начале XX столетия, ее акции политико-дипломатического и торгового характера, докладывал в Санкт-Петербург консул Российской империи в Багдаде А. Круглов, «невольно является мысль, что французы идут за нами по пятам, и особенно в деле торговых начинаний в этом районе …». Очевидно, «мы присутствуем при рождении здесь нового направления … торгово-коммерческой войны», в которую «намереваются вступить … французы, а за ними – и скорее, может быть, чем мы думаем, – и более грозные конкуренты – немцы, которые на здешнем рынке, конечно же, не пощадят своего противника, к какой бы национальности он не принадлежал»[405].