В комнате стояла большая кровать из бронзы с ножками искусной резьбы, и занавешенная малинового цвета вельветовыми портьерами. Жена властелина Омана, указав на кровать, с гордостью сказала, что это – подарок королевы Виктории, владычецы Англии. Заметила к месту о наличии теплых дружеских отношений между ее мужем и Ее Британским Королевским Величеством.

Мать правителя Омана во время встречи с мадам Хельфер, занималась рукоделием – расшивала карманный носовой платок. Это был первый и единственный раз в ее жизни, по словам мадам Хельфер, когда она видела за вышиванием именитую «восточную леди».

Евнух, вошедший в покои жены правителя буквально перед появлением в ней мадам Хельфер, положил у ног матери правителя запечатанное письмо. Она тут же его вскрыла и объявила всем собравшимся, что оно – от ее сына, властелина Омана, находившегося в то время в военном походе и сообщавшего ей о его успехах. Похоже, отмечает мадам Хельфер, что женщине доставляло большое удовольствие продемонстрировать европейке ее таланты, в том числе «знание буквы и письма», как тогда говорили оманки.

Вскоре слуги подали кофе в небольших чашечках (финджанах), фрукты и восточные сладости на дорогих хрустальных блюдах. Я заметила, вспоминала мадам Хельфер, что женщины гарема во время кофепития, глядя на меня, смущенно опускали глаза. Поинтересовавшись, узнала, что мое открытое лицо было для них тем же самым, что для европейца вид голого человека на улице, то есть явлением в их стране непристойном. После этих разъяснений они наперебой стали предлагать ей и даже умалять ее надеть на лицо маску. Слуга-евнух внес в комнату целый поднос с ними. После примерки очередной из этих масок, богато расшитой изумрудами, все, как один, женщины, собравшиеся в комнате гарема, прокричали: восхительная, красивая. И тогда я сделала для себя еще один очень важный вывод, пишет мадам Хельфер, что оценка красоты женщины в Аравии зависит не только от ее обаяния и очарования, но и от туалета.

Численность населения Маската во время работы там С. Майлса составляла, по его оценке, 30-40 тысяч человек. Но только небольшая часть проживала в городе; большая часть жительствовала за стенами Маската, ютилась в хижинах сплетенных из ветвей пальмовых деревьев. Дорога, шедшая от Больших ворот, имела семь ответвлений: на Кальбу, Рийам, Матрах и другие крупные населенные пункты[562].

В 1877 г. во время осады Маската бедуинами, рассказывает С. Майлс, произошел один забавный инцидент, описанный Граттаном Гири в его книге «По азиатской Турции: повествование о путешествии из Бомбея на Босфор» (1878). Никогда прежде, как оказалось, бедуины того племени, которое намеревалось захватить Маскат и поживиться в нем, артиллерийских снарядов в жизни своей не видели. И поэтому обстрел их позиций из артиллерийских орудий канонерской лодки «Тизер» («Teazer»), стоявшей в Маскатской бухте, буквально ошеломил «сынов пустыни». Они считали, что у снарядов есть, дескать, «глаза», и они «могут видеть, куда им падать». В противном случае понять, как снарядам удавалось ложиться именно в тех местах, где они укрывались, прячась за холмами и «находясь вне глаз пушкарей», кочевники не могли. Не знали и не ведали они о том, что прицельный огонь по ним вели с канонерки, ориентируясь по сигналам, что подавали осажденные со сторожевых башен на холмах.