Известный французский купец-путешественник Жан Батист Тавернье (1605–1689), державший одно время в своих руках всю европейскую торговлю бриллиантами и жемчугом с Индией, совершивший туда пять поездок и умерший, к слову, в Москве, вспоминал, что уникальной жемчужиной в 1670-х годах владел правитель Омана. За эту, самую красивую в мире жемчужину, по мнению Тавернье, властелин Персии будто бы предлагал владыке Омана 2000 туманов (7000 фунтов стерлингов). Однако предложение это, как и другое, сделанное ему Великим Моголом, который был готов заплатить за нее 9000 фунтов, властелин Омана отклонил, жемчужину не продал[596].

Первыми жемчуг из «Горького озера» (Персидского залива) стали поставлять на рынки Средиземноморья финикийцы, выходцы с Бахрейна. Но уже в I в. до н. э. финикийцев в мировой торговле жемчугом с народами Верхнего моря (Средиземного) потеснили торговцы-оманцы.

Долгое время оманцы доминировали в торговле йеменским кофе с землями зоны Персидского залива, в том числе с Басрой, «торговыми вортами» в Месопотамию. На оманский флот приходилось до половины годового вывоза кофе из Мохи. Оманские торговцы полностью покрывали спрос на кофе в Персии, Центральной Аравии, Месопотамии, Курдистане, Армении, и Грузии. Оттуда кофе, завозимый ими, попадал в Германию, Польшу и Россию. Согласно донесениям английских политических агентов в Прибрежной Аравии, датированных 1721 г. , ежегодно в Басру на оманских судах поступало 10 000 бочек с кофе[597]. К 1760-м годам в Басру ежегодно прибывало по 50 оманских судов с кофе. Главными конкурентами оманцев в торговле в бассейне Персидского залива в 1785–1820 гг. выступали племена бану ‘утуб на Бахрейне и в Кувейте, и ал-кавасим в Ра’с-эль-Хайме. В 1800–1820 гг., в период острой схватки Маската с племенами кавасим и ваххабитами, оманские суда с йеменским кофе, регулярно, как прежде, в Басру не ходили, и поставки кофе туда заметно сократились.

Оман являлся крупнейшим в Аравии рынком по торговле рабами. Завозили «черную кость», так торговцы-оманцы в отличие от слоновой (белой) кости называли «живой товар», то есть невольников, с подвластного Оману Занзибара. Там ежегодно продавали, как пишет в своем сочинении «Оман между прошлым и настоящим» И. А. Мелихов, десятки тысяч рабов, по оптовой цене 2–5 долл. за голову. Иными словами, раб на оманском рынке стоил дешевле овцы. Суда оманских работорговцев шли в Африку с северо-восточными мусонными ветрами (в начале ноября), а возвращались в Маскат летом, с юго-западными мусономи, помогавшими им очень быстро преодолевать 2000-мильный путь от Занзибара до Маската. О ветрах этих оманские мореходы знали, к слову, задолгодо до греческого мореплавателя Гиппала, открывшего их для европейцев.