На внутреннее отождествление с «учителем» и направлен, безусловно, весь этот текст. Он оснащен ключевыми реминисценциями из работ Зиновьева — главного архитектора ленинского культа. В своей брошюре «В. И. Ленин», написанной еще в 1923 году, в пору борьбы с Троцким и с прицелом на предстоящее престолонаследие, Зиновьев напоминал, подразумевая прежде всего самого себя, что

тов. Ленин создал целое поколение опытных работников, старых «ленинцев», которые прошли его школу и работают, конечно, хуже, чем сам мастер, но вполне удовлетворительно, как его подмастерья.

тов. Ленин создал целое поколение опытных работников, старых «ленинцев», которые прошли его школу и работают, конечно, хуже, чем сам мастер, но вполне удовлетворительно, как его подмастерья.

Сталин довольно бесцеремонно оспаривает эту почтительную пролетарско-цеховую иерархию, повышая себя в чине до самого «мастера» (или «одного из мастеров»). Но еще интереснее другая его аллюзия на тогдашнюю лениниану. Согласно Зиновьеву, охотно повторявшему эту богатую мысль, Ленин

как бы говорил нам: «Я только один из передовых рабочих; мне выпало на долю большее образование и дарование; мое дело — собрать всех остальных рабочих и повести их в бой»[512].

как бы говорил нам: «Я только один из передовых рабочих; мне выпало на долю большее образование и дарование; мое дело — собрать всех остальных рабочих и повести их в бой»[512].

Тот же мотив звучит в тифлисской автобиографии Сталина:

Я действительно был и остаюсь одним из учеников передовых рабочих <…> Может быть, я был тогда немного больше образован, чем многие из этих товарищей.

Я действительно был и остаюсь одним из учеников передовых рабочих <…> Может быть, я был тогда немного больше образован, чем многие из этих товарищей.

Сквозь завесу официозно-пролетарского смирения и панегирики родительскому «классу» проглядывает совершенно однозначная заявка на функциональное тождество с Ильичом, которое еще претворится в полную духовную единосущность. Достаточно открыто эта претензия пробилась в конце 1929 года, когда чрезвычайно помпезно праздновалось так называемое пятидесятилетие генсека. В литературе уже указывалось, что культовым прецедентом для Сталина послужило на сей раз пятидесятилетие Ленина, отмечавшееся в 1920 году. Отвечая в «Правде» на поздравления, новый юбиляр вполне откровенно переносит на самого себя традиционный марксистско-пролеткультовский показ Ленина как вождя, по-библейски рожденного пролетариатом — или партией — «по образу своему и подобию»: