А что получилось?

Не будь в виде примера маниаков, захвативших Москву, не было бы и маниака Гитлера, пробудившего звериные инстинкты в своих подчиненных. И евреи, явно симпатизировавшие вначале большевикам, не пострадали бы от ужасов чудовищного истребления.

Не будь советской власти в Москве, не было бы корейской войны, в которой союзники потеряли не три дивизии, необходимых для Добровольческой армии, а минимум – двадцать три, и безрезультатно, притом.

Не будь большевиков, не было бы нужды ни в Атлантическом пакте, ни в НАТО, ни в гонке атомных вооружений.

Не будь большевиков, не было бы коммунистической пропаганды среди цветных рас, и все колонии, хотя бы и преобразованные, до сих пор находились бы в руках белых.

А теперь?

Теперь – единственными лояльными колониями у европейцев и американцев остаются только колонии русских эмигрантов в Париже, и Лондоне, в Риме, в Вашингтоне и в других больших городах. Но какой толк от них? Наоборот: из чувства человеколюбия приходится престарелых колонистов содержать на счет государства.

А между тем, – как было бы всем хорошо, если бы вовремя помогли Белой армии! И мы бы все сидели дома, не пытаясь колонизовать Америку и Европу; и сам Запад тоже – избавился бы от нас, сохранив вместо наших бесполезных колоний – колонии заморские, приносящие чистый доход.

* * *

Постепенно разуверившись в скором падении Советов, наши беженцы в Югославии, ради отдыха от нудной работы для заработка, принялись за создание культурно-просветительных и прочих организаций. Профессор Погодин открыл «Русское Археологическое общество», чтобы научить сербов ценить свою старину. Бывший батумский губернатор Романько-Романовский216 создал «Объединение по изучению Кавказской Ривьеры», несмотря на то, что это изучение сильно осложнялось отдаленностью Белграда от Кавказа. Подобно тому, как и на остальном земном шаре, по всей Сербии открылись русские драматические театры, без которых наша эмиграция не может существовать, как без борща и кулебяки. Некоторое разнообразие в нашу жизнь вносили иногда съезды, как, например, «Съезд русских писателей и журналистов», организованный парижскими милюковцами. Конечно, представителям нашего «Нового времени» приглашения на этот съезд не прислали, так как все мы были националистами и потому к числу русских эмигрантов не принадлежали. Каковыми оказались положительные результаты этого съезда, я точно не знаю. Во всяком случае, после него большевики свергнуты не были.

Нашего редактора Суворина бойкот «Нового времени» со стороны левых устроителей съезда нисколько не огорчил. Наша газета уже в России привыкла к своеобразной демократичности русских радикальных кругов, которые для определения общественного мнения обычно подсчитывали только свои голоса, без всяких чужих.