– Почему же? – удивился дирижер.

– А потому, что не желаю позорить свой род. Что скажут мои предки – ливонские рыцари, если увидят, что я служу в таком месте?

– Помилуйте! Если вы наденете маску, тогда не только ваши предки, но весь наш город узнает, кто под этой маской скрывается!

– В таком случае я вообще отказываюсь.

Однако, если подобная забота о предках в выборе новой профессии иногда бывала смешной, справедливая формула, что всякий честный труд почетен, все же должна была иметь свои границы. Особенно для людей пожилых. Вспоминается мне по этому поводу случай с помощником ген. Деникина по Добровольческой Армии, генералом А. С. Лукомским214. Об этом эпизоде не без юмора рассказывал мне сам генерал. Жил он тогда, в первые годы эмиграции, со своею семьей на окраине Белграда вблизи Топчидера. Супруга его, Софья Михайловна, была дочерью знаменитого генерала М. И. Драгомирова, сохранившей до преклонного возраста следы былой красоты и изящества. Художники Репин и Серов в свое время написали с нее портреты, которые висели в гостиной ее отца. Когда Репин был в апогее славы, a Серов только начинал свою деятельность, Драгомиров с гордостью показывал гостям репинский портрет дочери и говорил: «Это – Репин» и затем небрежно добавлял, указывая на другую стену: «А это – Серов». Но когда Серов вошел в моду, портреты были сняты, повешены один на место другого, и генерал говорил новым гостям: «Вот это – Серов! Ну, а этот – Репин».

И вот теперь, попав с семьей на окраину Белграда, А. С. Лукомский подыскивал себе какую-нибудь подходящую работу. Как-то раз, летним вечером, вся семья в тревоге была привлечена к открытым окнам, через который в комнаты врывался отвратительный запах. В чем дело? Генерал накинул халат и вышел в сад узнать причину столь страшного неприятного явления. Оказалось, около их выгребной ямы остановился ассенизационный обоз. Вблизи грузной цилиндрической цистерны, протянутой между двумя парами массивных колес, суетилось два серба. Один держал в руках толстую гуттаперчевую кишку и всовывал ее в открытую страшную яму, а другой меланхолически нажимал рычаг насоса.

– Здравствуйте, братушки, – сказал генерал.

– Добрый вечер, – добродушно ответил стоявший у ямы кишечный оператор, очевидно, хозяин.

Завязался разговор на смешанном русско-сербском наречии. Серб расспрашивал генерала о том, кем он был, чем занимался, на что тот отвечал уклончиво и неопределенно.

– А теперь, что делаешь у нас? – спросил он.

– Да вот, ищу работу.

– Как? Работу? – обрадовался серб. – Так вот что, братушка: поступай ко мне! Ты мне нравишься. Я ведь сам не работаю, заменяю пока работника, который ушел от меня. Ведь ты человек не молодой, а держать эту кишку в ямах не трудно!