И что по сравнению с нею для культурного обывателя все другие построения мысли, все эти метагеометрические понимания пространства, все эти теории эволюции, все эти споры о самопроизвольном зарождении, все методы самонаблюдения или эксперимента над гипотетической человеческой душой?

Из всего того, чем обладает теоретическая наука, единственно неоспоримыми всегда остаются только те дары, которые она приносит технике. Научные теории могут сменять друг друга, заменяться противоположными; но телескопы, микроскопы, спектроскопы, микрометры, манометры, микрофоны, вольтаметры – остаются незыблемыми.

И существует ли на самом деле мировой эфир, или нет, это гадательно. Но что существует эфир, весьма полезный для медицины, в этом нет никакого сомнения.

Конечно, скепсис по отношению к идеям отвлеченного мышления в наше время обязан своим происхождением не только преклонению перед успехами техники, но и общему опрощению мысли в этот практический век. Вспышки скептицизма, как известно, бывали в истории европейской культуры и в древности, и в начале новых веков. О своем разочаровании в способностях разума еще до нашей эры говорили скептики, в лице Пиррона, Карнеада и Секста Эмпирика; они «ничего не утверждали, не утверждали даже того, что ничего не утверждают». Пиррон в силу этого звал к «атараксии», к невозмутимости, к полному равнодушию ко всякому знанию. Много столетий спустя, Монтень восстановил этот скептицизм стоически-эпикурейского типа, задавая себе безнадежный вопрос: «Что я знаю?» Еще много времени после него к скептицизму пришел и великий философ Юм, сводивший принцип причинности к простой привычке при повторении одинаковых случаев и отрицавший возможность как-либо доказывать существование Бога и бессмертие души. По отношению к способностям разума был скептиком также и Кант.

Но все эти формы скептицизма были проявлениями скепсиса интеллектуального, в том или ином виде были философскими теориями и даже учениями. Скепсис же нашего времени глубже и безнадежнее, так как носит характер не интеллектуальный, а общепсихологический. Скептически-равнодушной ко всем крайним вопросам науки и философии сделалась вообще вся психика современного человека: и мало образованного и даже вполне образованного.

Мир для современного человека, воспитанного на конкретных завоеваниях техники, не загадка, a нечто понятное, естественное, хотя подчас и утомительно-сложное. Не имея передышки в торопливом устройстве личной или общественной жизни, наш обыватель никогда не задается вопросом, глядя по сторонам: – откуда все это? Он не скажет с изумлением: – как я сюда, на эту землю, попал? Ведь ему отлично знаком и город, и улица, и номер дома, в котором он благополучно существует при наличии центрального отопления и электрического освещения.