Однако, выросший из механистической науки современный материализм получил от нее же смертельную рану. Работы Лоренца, Майкельсона, Эйнштейна, с которыми материалистам поневоле приходится считаться, лишили материю того самодовлеющего значения, которое ей придавалось до сих пор. Уничтожение материи с возрастанием скоростей – для материалистов ни с чем несравнимое горе. Противоположную картину материализму представляют собою метафизические системы, исходящие из объектирования психических качеств и обобщения их до «первоосновы», до субстанции мира. У Лейбница и Гербарта в основу кладется интеллект; у Шопенгауэра и Вундта – воля. Во всех подобных учениях философствование идет по двум путям завершения крайностей: или бесконечно малого или бесконечно большого. Лейбниц и Гербарт пользуются понятием бесконечно-малого и создают интеллектуальный атомизм в монадах и в «элементах представлений». Гегель в создании своего мирового Духа, наоборот, исходит из крайности бесконечно большого. Что же касается волюнтаристов Шопенгауэра и Вундта, то здесь понятие воли берется в двух противоположных направлениях: воля Шопенгауэра заполняет мир в качестве неопределенно большого, воля же Вундта разбивается на волевые атомы, приводя к волюнтаристической монадологии.

К каким же итогам пришел XIX век в области натурфилософии и в многообразии метафизических систем?

Позитивизм Конта некоторое время пользовался большим успехом из-за своего отрицания всякой метафизики; но не будучи в силах объяснить предельные вопросы бытия выродился в агностицизм Спенсера, или слился с материализмом. Материализм достиг апогея в работах Фейербаха, Фогта305, Молешотта306, Бюхнера307. Однако увлечение и им постепенно стало тускнеть, особенно из-за примитивности его толкования области душевных явлений. Только философски-нетребовательные марксисты оставались верны ему, да и то главным образом ради исторического материализма, объяснявшего эволюцию человеческого общества фактором звериной борьбы.

Что же касается философских систем с метафизическим уклоном в сторону примата духа над материей, то здесь наибольшее внимание привлекло к себе гегельянство. Гегель на время затмил своим учением даже позитивизм и материализм. Его универсальный «абсолютный Разум», определяющий собою как законы космические, так и законы развития человеческого общества, покорил европейскую мысль. Не только на Западе, но и в России, на гегельянстве воспитывалось целое поколение мыслителей; на нем выросли у нас и «западники» и «славянофилы»; под его влиянием были не только Станкевич, Белинский и Герцен, но Хомяков, Киреевский, Самарин.