Правление Петра I знаменовало собой, по признанию Макартни, «великую эру реформ, которые были скорее обширными, чем продолжительными, предполагающими кардинально изменить и цивилизовать всю русскую нацию». Петр, хотя и отличался «необыкновенным умом и замечательными дарованиями», но был совершенно лишен «критической способности и той прозорливости», которые были необходимы. Этому обстоятельству, полагал англичанин, следует приписать неудачу многих планов царя. Удивительно слышать из уст англичанина критические высказывания в адрес Петра I по поводу того, что тот стремился «бездумно перенять тысячу иностранных обычаев и учреждений, не сообразуясь со временем, местом или обстоятельствами». Вместо того, чтобы образовывать свой народ «в началах национальности, царь приучил русских к слепому подражанию и неразумно лишил их прежней самостоятельности, не уверившись в возможности дать им взамен этого нечто лучшее». И, тем не менее, Макартн не сомневается в том, что Петр I «был очень великим человеком». Россия обязана ему приобретением Ингрии, Ливонии, Эстонии и Финляндии; созданием флота и, наконец, той военной силы и политического влияния, которые в ту пору господствовали на Севере. «Все это способствовало укреплению авторитета России среди соседей, вызывало уважение к стране других государств», – заключал автор759.

Не менее хвалебную оценку дал Макартни императрице Анне Иоанновне. Он считал ее «великой государыней», которая, вступив на престол, застала свою империю «в полном расстройстве, казну пустой, могущество России подорванным; даже ее собственные прерогативы были унижены и подлежали ограничению». Однако императрица быстро взяла власть в свои руки, назначила на высшие государственные должности талантливых людей, а во главе армии поставила опытных генералов. Эти сановники и генералы были по-преимуществу иностранцами (Бирон, Остерман, Миних, Кейт, Лэси), но под непосредственным управлением императрицы они, по мнению автора, служили России «с привязанностью собственных ее подданных, с неподкупной преданностью и полнейшим успехом». Внешняя политика императрицы, которая считалась арбитром на Севере и своими победами на Юге «пошатнула основы Оттоманской империи», также импонировала Макартни. Столь восторженный тон по адресу императрицы Анны Иоанновны объяснялся, на наш взгляд, тем, что именно при ней англичане добились в 1734 г. заключения «разумного торгового договора» с большими преимуществами для себя. Поэтому автора не смущали даже те «строгость и жестокость», в которых упрекали императрицу, изображая ее «суровой и кровожадной», по мнению Макартни «без оснований». Он полагал, что принятые этой государыней меры были вызваны «необходимостью и правосудием»760.