— Ты долго там стоять, как пень, будешь? — начал сердиться папа. — Если сам не осилишь — всю жизнь воды будешь бояться… Вперед! Упадешь — я тебя вытащу… Давай, не бойся!

— Сынок, тебе долго в холодной воде нельзя, простудишься! — заботливо горланила позади мама. — Иди, не бойся!.. Ты сможешь!

Алеша разозлился… На отца: «Лучше б ты меня плавать научил!» На мать: «Отойти от сумок и пойти за мной нельзя?» На воду, с шумом уносившую его вдоль берега. На себя — такого слабого, неловкого и трусливого.

Он плотно зажмурил веки и двинулся вперед, не поднимая ступней, передвигая ими, как лыжами, по гальке речного дна… Прием сработал. Один раз он поскользнулся на илистом скользком булыжнике, чуть не опрокинувшись с резким, в голос, вдохом на спину, но глаз не открыл и равновесие удержал.

Наконец мальчик ощутил, что поток мельчает и уже едва доходит до пояса, вода журчит почти ласково, он не качается из стороны в сторону и твердо держится на ногах.

Алеша осторожно приоткрыл глаза.

До суши оставалось метров пять, и отец, не спуская глаз, напряженно следил за ним.

— Сынок, запомни то чувство, когда ты зажмурился и сделал первый шаг, двинулся потихоньку вперед, — серьезно и внушительно изрек он. — И потом — что ты почувствовал, когда уже решил разомкнуть веки… Нет такого страха, что нельзя преодолеть. А коли б я тебе помог или маме разрешил, мы бы в тебе стержень сломали. Ничего в жизни нет сильнее тебя. Покуда ты сам не согласился внутри и не сдался.

У Алеши стучали зубы от холода, кожа покрылась мурашками — ему было не до нравоучений. Он разобиделся на родителей и не разговаривал с ними до самого дома бабушки с дедушкой. Очутиться в беде, когда не на кого положиться, попросить о вышней помощи, остаться в полном одиночестве, без уверенности в родительской защите было ново, непривычно, страшно…

Глава 83

Глава 83

От реки, в других местах более узкой, величаво спокойной, но глубокой, с высокими обрывистыми берегами, изрытыми гнездами стрижей, в Новиковку вела дорожка, впадавшая метров за двести в изрытую неровную грунтовку, две белесые колеи которой вились меж приземистых стволов старых кряжистых ив, одичалых яблонь, недавно зацветших пурпурными корзинками репейника и чертополоха да зарослей жгучей крапивы в Алешин рост.

Вправо виднелся купол заброшенной каменной церкви. Его жухлая, выгоревшая на солнце голубая краска уже не могла соперничать с лазоревой синевой майского неба, накинутой, как покрывало, на мирный деревенский пейзаж. Влево вдалеке на взгорке тянулись ряды добротных домов соседнего мордовского села, с ребятами из которого местные когда-то вели непримиримые кулачные бои не без посильного участия Алешиного папы.