В конце 1940 —начале 1941 г., как уже неоднократно отмечалось, Германия явно устремилась на Балканы. Присоединение Венгрии и Румынии к тройственному пакту, жесткий ультиматум Болгарии, твердый отказ от признания в этой стране советских интересов и в итоге ее присоединение к пакту, а затем и ввод германских войск в Болгарию наглядно демонстрировали тот факт, что Германия прибирала к рукам Балканский регион. Она действовала вкупе с Италией в противовес Англии, абсолютно, причем уже открыто, не считаясь с Советским Союзом и даже не желая выслушивать его мнение. В Москве понимали, что, проиграв в Болгарии, решившись на прямое обращение к болгарскому руководству, минуя Берлин, СССР лишается едва ли не последних рычагов противодействия Германии.

Оставалась только одна страна, с помощью которой еще можно было вести борьбу, — Югославия. Но, как известно, отчаянные попытки Москвы сохранить свое влияние в Белграде, в результате заключения договора, быстро были пресечены Германией, которая добилась свержения правительства Югославии и затем также ввела туда свои войска.

Таким образом, в сфере геополитики и дипломатии советские возможности были исчерпаны. В области двусторонних экономических и даже политических отношений взаимные упреки и обвинения явно влияли на общий климат взаимоотношений. В то же время для общественности обе стороны продолжали, хотя теперь гораздо реже, делать заявления о сохранении линии на сотрудничество и добрососедские отношения. Впрочем, они делали это вплоть до 22 июня 1941 г.

Посол Шуленбург во время встреч с Молотовым и другими советскими деятелями мало скрывал свое беспокойство и фактически намекал на приближающуюся опасность и на воинственные настроения в Берлине[1109]. Об этом же, хотя и в осторожной форме (зная о настроениях Сталина) неоднократно писал в Москву и советский посол в Берлине[1110].

Таким образом, Сталин снова оказался перед необходимостью принимать какое-либо решение. У нас нет никаких свидетельств о заседаниях в Кремле. Видимо, как это было и раньше, решения принимались в узком составе и без протоколов.

Дневник посещений Сталина позволяет отметить, что интенсивность встреч Сталина с наиболее доверенными ему людьми резко усилилась в конце 1940 — начале (особенно в феврале — апреле) 1941 г. Очевидно, именно тогда, т. е. в самом конце 1940 г., а скорее, в феврале — марте 1941 г. и было принято общее решение[1111].

Собственно выбор действий был невелик. Все возможности были исчерпаны значительно раньше. И теперь, в начале 1941 г. уже не могло быть речи о каком-то кардинальном повороте. Гитлер уже захватил почти всю Европу, включая Балканы. Он отказался от решающей битвы за Англию, опасаясь ее превосходства на море и активного вмешательства Соединенных Штатов Америки.