Последующий быстрый рост кооперирования среди спецпереселенцев (в 1937 г. цифра достигла почти 87 %) свидетельствует прежде всего о том, что репрессированные крестьяне приняли продиктованные им государством принципы и условия хозяйствования. Но процент кооперирования в комендатурах сельскохозяйственного профиля значительно отличался от показателя в целом в советской колхозной деревне (93 % на 1937 г.). В спецпоселках сохранялся слой крестьян, занимавшихся неземледельческими промыслами, извозом, как и примерно такая же часть местного старожильческого населения. В этом состояла региональная специфика традиционной структуры занятости сельского населения северной части Западной Сибири, не связанная с «непримиримостью» к советской власти.

Долю «непримиримо враждебных» к власти спецпереселенцев, которая на 1932 г., по данным Долгих, составляла 20 %, по сохранившимся источникам статистически определить практически невозможно. Если механически зачислять в данную категорию всех бежавших из спецпоселков, то за 1932–1940 гг. на поселение в комендатуры Западной Сибири прибыло 555 728 чел., из них бежало 148 747 чел., или почти 27 %[1300]. Побеги действительно являлись протестной формой, но формой пассивной, поскольку в значительной части носили вынужденный характер (бытовая неустроенность, голод, болезни и т. д.). Стереотип «непримиримых» более применим к группе спецпереселенцев, осужденных за различные проступки и преступления. Статистика по данной группе велась ГУЛАГом только с 1935 г. За истекшие шесть лет (1935–1940 гг.) численность осужденных спецпереселенцев в Западной Сибири составила 6618 чел.[1301], однако большинство (3776 чел.) из них было репрессировано органами НКВД в годы «Большого террора» по сфальсифицированным приговорам. Отсюда следует, что доля тех спецпереселенцев, кого власть низвела до положения уголовных преступников и своих политических врагов, в конце 1930-х гг. была крайне незначительной. Постепенное «размывание», а затем и практическое исчезновение на протяжении 1930-х гг. «непримиримо враждебных» к власти спецпереселенцев отнюдь не означало, что они «затаились». Рост же удельного веса кооперированных среди спецпереселенцев не свидетельствовал о «перековке» крестьян. Основная их масса стремилась приспособиться к условиям и режиму спецпоселения. Статистика свидетельствует, что процесс адаптации длился около пяти лет и пришелся на 1935–1936 гг. (рождаемость превысила смертность, по численности возвращенные и возвратившиеся возобладали над бежавшими). Относительно стабильными стали формы и направления хозяйственной деятельности в комендатурах. Спецпереселенцы в массе приняли основное требование власти и хозяйственно «осели» в местах своего принудительного размещения. Именно труд, а не противостояние или сотрудничество с органами власти стал доминантой в поведении спецпереселенцев на протяжении 1930-х гг.