Вообще, позднесредневековые ирландские филиды были гораздо теснее связаны со своими патронами, властью королей, а затем и территориальных вождей. Дело в том, что поддержка филидов Церковью после реформы XII в. прекратилась, монастырь перестал быть местом синтеза филидической и церковной ученостей, и единственную поддержку поэты могли найти при дворах правителей. К тому же английское присутствие и экспансия в стране давали недвусмысленно понять, что опору старому гэльскому порядку можно найти только у местных королей и вождей. В этот период оллав становится придворным поэтом (хотя в существовавших тогда же школах оллав был скорее преподавателем, профессором). Отношения придворного филида и короля/вождя часто описываются самими филидами в терминах брака или любовного союза. В XIV в. придворный филид Адам О Фиалан обращался к своему патрону Томасу Маг Хаврадану с таким страстным призывом:

Опусти свою округлую бровь, приблизь ко мне свои пурпурные уста, Подари мне пылкий поцелуй, то будет конец нашей ссоры1099.

Опусти свою округлую бровь, приблизь ко мне свои пурпурные уста, Подари мне пылкий поцелуй, то будет конец нашей ссоры1099.

В позднесредневековой ирландской литературе мы скорее всего имеем дело с обычной литературной гиперболой и особым обычаем, а не с гомосексуальными отношениями между филидом и королем/патроном. Повторим, что тема эта появляется в ирландской литературе довольно поздно и вряд ли восходит к каким-либо древним дохристианским отношениям между королем и филидом. В наиболее откровенных примерах из позднесредневековой ирландской поэзии отношения между патроном и филидом описываются как отношения между мужем и женой, делящими одно ложе:

Это не измена твоей жене —Возлечь со мной и такими, как я…Не будем же ждать, о прекрасный,Возляжем вместе на одном ложе1100.

П. Бранах упоминает еще одно свидетельство XV в., в котором вполне прозаически описываются отношения некого писца/поэта со своим гэлизированным патроном английского происхождения. Ученый муж вспоминает поход Эдмунда Батлера в граф. Уэксфорд, во время которого патрон оказал ему особую благосклонность: «И вот причина, по которой я все это рассказываю, кроме победы и похода и взятия замков она состоит в том, что я был с ним в этом походе, отведал много вина, мяса и виски и разделил ложе с моим господином». В любом случае, сексуальная и брачная символика характерна для описания взаимоотношений поздних филидов и их патронов.

Подобный придворный филид обладал привилегией во время пира сидеть рядом с королем, он знал секреты короля разного свойства и часто был его советником в государственных делах. С филидом заключался своеобразный контракт, по которому придворный поэт, оллав, должен был по определенным поводам сочинять хвалебные песни для своего патрона. Оллав служил и своеобразным послом, распространяя славу короля за пределы его туата и участвуя в переговорах. Оллав назначался самим королем/вождем, и со временем поэт мог впасть в немилость и покинуть двор своего патрона. Это неизбежно вызывало соперничество между поэтами, потому как мест придворных филидов было не так много, и всем мастерам слова их было явно недостаточно1101.