– Это потому, что я так жалок. Нет, это правда. Я недавно это понял. Когда ты унылое говно, никто к тебе не чувствует ничего, кроме жалости.

– Я не считаю тебя жалким, – сказал Йель.

– Подожди, пока я буду весить восемьдесят фунтов[112]. Хотя ты этого даже не увидишь, потому что меня здесь не будет. Я это решил. Ненавижу, чтобы меня жалели. Я бы хотел, чтобы ты просто злился на меня. Чтобы бил ногами по башке. Никто не хочет злиться на меня, один только Бог.

– Бога ради, – сказал Йель. – Ты можешь оставаться у меня, только выключи Джерри Фолуэлла[113], окей?

– Не могу отделаться от ощущения, что Бог наконец догнал меня, преследуя от Джорджии. Я пытался выстроить идеальную жизнь и приехал сюда, и все было прекрасно, так хорошо, что следовало понимать. Следовало ожидать такого.

– Я понимаю, но это… ты впускаешь в свою голову слишком много всякого дерьма.

– Я тебе рассказывал про «Мир Диснея»? Не когда я там работал, а про то, как первый раз туда попал.

Йель ответил, что не рассказывал, и принес еще пива.

– У них там такая тема, называется «Ночь выпускников», когда парк открыт всю ночь для ребят, заканчивающих школу. А Вальдоста прямо в соседнем штате, так что Ассоциация родителей пригнала нам автобусы и всем купила билеты. Заходи на любые карусели без очереди, и живая музыка играет. Главное, не спать всю ночь. У всех были фляжки. И сперва я держался со своей компанией, всеми этими девочками из театра, думавшими выйти за меня замуж, а потом стал замечать трех парней из какой-то другой школы. Таких красавцев. И таких голубых, просто махровых геев. Я таких в Джорджии никогда не видел. Мы стоим за ними на «Космическую гору», и один из них, паренек с серьгой, обращается ко мне и говорит, мол, они потом идут перекусить – не хочу ли я тоже? Так что после карусели я иду с этими ребятами, ем с ними мороженое, а мои друзья исчезли. И парень с серьгой хочет, чтобы мы пошли на вагончики. Это вообще даже толком и не аттракцион, ты как бы едешь в этой кабинке по рельсам, но медленно. В общем, его друзья садятся в одну кабинку, а мы с ним в следующую, хотя могли бы уместиться все в одной. И для меня на тот момент просто находиться рядом с тем парнем – самая волнующая вещь за всю мою жизнь. Я в ужасе. В общем, мы едем через разные здания и в какой-то момент въезжаем в темноту. И это должно было длиться всего несколько секунд, но мы застряли. В темноте. Все кричат и смеются.

Йель не был уверен, что будет дальше – порнушка, романтика или что-то страшное – так что он просто сказал «о боже», что отвечало всем трем вариантам.